Ей дали подходящую для письма обугленную щепку, а вот бумаги ни у кого не нашлось, но Люц не расстроилась: напишет ответ на обратной стороне листа. Брат поймёт.
А вот что там с запиской из покоев Далеона?..
Ночная тьма сгущалась. На небе не сияло ни звёздочки, всё закрыли густые мглистые тучи. Десница распорядилась, чтоб сокола покормили, села на длинное бревно напротив огня и принялась читать убористые буквы.
Первые же строки повергли её в шок.
«Если ты читаешь это письмо то, скорее всего, я пропал.
Не знаю от кого ждать удара, но уверен — он состоится. Рано или поздно мне не миновать беды. Быть может, я уже мёртв. Что ж, не буду растекаться соплями по бумаге и выдавливать слезливое прощание: ты не любишь нытья, а я даже письменно не способен солгать. Хах!
В общем, я был хреновым правителем и создавал тебе проблемы. Кучу. Всё время. Прошу простить. Во многом я косячил не специально — по глупости и по не знанию. Но теперь меня нет, и, я знаю, ты найдёшь достойного кандидата на место правителя. Я же рад, что больше не принесу тебе неприятностей, не огорчу и не отниму драгоценное время.
Уверен, без меня ты вздохнула с облегчением, но всё равно скажу — спи спокойно и не ищи меня, лю…».
Письмо обрывается чернильной кляксой.
Люц уставилась на текст невидящим взором, бежала глазами по словам и строчкам, пыталась отрицать очевидное, но не выходило. Манера разговора его. Почерк его.
Без сомнений — послание оставил Далеон.
И… неужели, он правда так считал? Считал себя недостойным трона? Считал, что ей будет лучше без него? Считал, что приносит одни неудачи?
Конечно, отчасти всё это правда, но… Она выбрала его! Все дела она взвалила на себя ради него! А он!..
— Идиот! — прорычала она и скомкала листок, глядя на костёр.
— Ой, ли? — раздалось издевательское над головой.
Люция зыркнула за спину и увидела Сесиль, с блуждающей на устах едкой ухмылкой. Ночь и отблески пламени заострили её и без того вострое личико, глубокими тенями запали в глазницы, в которых инфернально горели зелёные радужки.
Химера обошла бревно и без приглашения уселась рядом с десницей.
— Это ты во всём виновата, — заявила нагло. — Ты довела до того, что творится сейчас. Ты убедила Далеона, что он помеха. Возможно, он даже не сопротивлялся похитителям, и всё из-за тебя, — Сесиль ткнула пальцем ей в грудь, Люция сжала челюсти до желваков и впилась ногтями в ладони.
— Почему это? — выгнула бровь.
— А ты не знаешь? — притворно удивилась химера и тут же свела брови и понизила голос до свистящего шипения: — Ты слишком много от него требовала! Завышала ожидания, и когда он их не оправдывал — не стеснялась выговаривать, какое он ничтожество прямо ему в лицо. Ты выплёскивала на него свой гнев и отчаяние. Я понимаю, твои нервы отправились к Тырху от постоянного ожидания войны и боязни свершить ошибку, но это не значит, что нужно срываться на Далеона. Он, между прочим, не виноват, что ты посадила его на трон. Ах, да, об этом! Вот тебе ещё одно доказательство того, что во всех своих бедах виновата лишь ты. Далеон никогда не хотел править…
— Я знаю! — выкрикнула Люция. Любопытные взоры воинов по другую сторону костра тут же скрестились на ней. Девушка добавила тише: — Но можно же подумать башкой, и понять, почему я выбрала именно его.
— Можно, — пожала плечом химера. — Да разве ж, вольной душе объяснишь, почему она вопреки желаниям должна сидеть в клетке да ещё нести нежеланную и неподъемную для многих ответственность за чужие жизни. Возможно, он понимает тебя головой, но не сердцем.
— Он принц по рождению и должен был быть готов ко всему! — возразила Люц. — К ответственности за других — в том числе.
Сесиль посмотрела на неё с жалостью, как на болезную.
— Ты же всё понимаешь, зачем продолжаешь спорить? Ладно, мы отвлеклись. Вернёмся к тебе. — Люция уставилась в огонь и насупила брови. — Ты знала, что он не готов к правлению, но не проявляла к ошибкам ни капли снисхождения…
— Конечно! — тихо фыркнула. — Они могли стоить нам жизни.
— …скандалила, кричала, оскорбляла его. Но знаешь, что самое ужасное? — Сесиль сделала выразительную паузу, Люц поджала губы. — Леон влюблён в тебя с самого детва и потому все слова твои, особенно те, что сказаны сгоряча, били его прямо в душу. Никогда не задумывалась, почему он издевался над тобой, как последний придурок?
Фарси подняла взор, и их с химерой глаза встретились. У Люции — изумлённые и слега напуганные, у Сесиль — жестокие, даже яростные.
— Он просто не знал, как ещё привлечь твоё внимание. Как выразить свои слишком сильные и отчаянные чувства. В курсе, что творил с ним Кейран? — она схватила десницу за предплечье, дернула на себя и с силой впилась ногтями в руку; слой теплой одежды едва ли защищал от боли. — В кууурррсе. Уверена, ты видела шрамы. Отвечай!
— Видела, — выдавила на грани слышимости. Губы искривила боль и презрение. — Он стегал Далеона со словами любви на устах.
— Вооот! — оскалилась Сесиль в полубезумной улыбке, но она тут же слетела с лица, сменившись гневом. — Кейран научил его, что любовь — это насилие. И лучший способ её проявлять… Угадай какой? — хихикнула.
— А вы все дружненько ему подпевали! — выплюнула Люция и вырвалась из её хватки.
— О! Не упрекай нас! — всплеснула руками химера. — Мы всего лишь придворные. Подчинённые. И самые близкие друзья. И, конечно, мы должны во всём поддерживать своего друга и лидера. Я не питала к тебе личной неприязни.
— Оооо, зашибись! Мне расплакаться от счастья? — нервно усмехнулась Люция. — Здоров ты оправдала себя и отвратное поведение господина. Но раскрою тебе глаза: тяжёлое прошлое не даёт ему права так погано вести себя со мной.
— Твоё прошлое тоже не даёт тебе таких прав! — рывком подалась к ней Сесиль. Их носы замерли в пальце друг от друга, облачка пара смешались. Люц дышала быстро, испуганно, сердце гулко колотилось в груди, а интуиция уже шептала, что фарси в шаге от неприглядной истины.
Хотелось заткнуть уши, но пылающий змеиный взор химеры, точно пригвоздил её к месту.
— Ты всего лишь заменила стэк на слово, Люция, — прошипела. — Ты ничем не лучше Кейрана.
Сесиль плавно поднялась с бревна и ушла в свою палатку.
А Люция обняла себя за плечи и задрожала. Дрожь эту не могла унять даже близость пламени.
Глава 11. Гнев и сожаления
Несколько месяцев назад…
— …Ты должен показать себя надёжным и мудрым правителем. А значит, во-первых, нельзя говорить на орочем и поминать Тырха всуе, — давала наставления Люция, идя по коридору в Зал Заседаний Совета. В руках она быстро перебирала документы и совсем не обращала внимания на то, что творится вокруг, даже не замечала, что непослушные пряди выбились из пучка, да так и лезут в рот. — Как бы тебе не хотелось выругаться — лучше промолчи. Пощади психику этих древних сухарей. Во-вторых, не стоит застрять внимание на том, что сын покойного Военного Министра — имеет орочьи корни. Всё же орков не шибко уважают, и парень сталкивался с притеснениями в высших кругах... Помни: он орк всего на четверть, родился и воспитывался в нашем королевстве, а скоро вовсе унаследует титул отца вместе с землями, так что к своим дальним сородичам отношение имеет весьма посредственное и об обычаях их знает едва ли больше нашего.
Они завернули в очередной коридор, и Люц едва не врезалась в выскочившего из-за угла слугу: Далеон в последний момент дёрнул её за локоть в сторону, но она даже глаз от бумаг не оторвала.
— Осторожнее! — грозно велел он мальчишке.
— Да-да, — вместо него отмахнулась Люция и пошла дальше как ни в чём небывало. — Тааак, что ещё я забыла? Ах, да! Не называй Кейрана братом. Не стоит лишний раз заострять внимание вассалов на сем неприятном факте. Ведь именно из-за провального мятежа Кейрана погибли их родственники. И самое важное!..
Она резко остановилась перед закрытыми дверьми Зала и повернулась к Далеону на каблуках. Свела брови и наставительно подняла палец.