— А остальные лэры, что? Ты слышала, у них одна отговорка: «Мы бедные-несчастные, нам нечем платить». Тьфу, отрава! Хоть бы оделись в рванье, чтоб звучать убедительнее! Понимаю, они не хотят отдавать деньги, держат меня за идиота. Но кто казну пополнять будет?
Он зарылся пятерней в тёмные локоны и сжал у корней.
— И тут этот Тартео!.. Наглая рожа с самой большой территорией. «Я поистратился на тушение пожаров», — передразнил Делеон мерзким голоском. — «Прошу понять и простить, Ваше Высочество, ой, то есть Величество». Ну, я и не сдержался! — с сожалением признался король. — Заметил сгоряча, что у него в голове так же пусто, как на макушке и так же лысо, как теперь в реликтовом лесу.
Люция горько заскулила вслух и схватилась за волосы.
— Хисс! Хииииссс! — ругалась она сквозь зубы. — Едрит Тырх выр, Далеон! Ну, зачем? Зачем ты это сказал?! У него есть личная армия, бойцы, он охраняет наши, чертовы, границы у гор! Почему ты не сдержался? Почему ты вечно никогда меня не слушаешь!
Они сцепились пылающими взорами. Люция раздувала ноздри и до трясучки сжимала кулаки, Далеон упрямо поджал губы и скрестил руки на груди, всем видом демонстрируя, что вину не признаёт и о сказанном не жалеет.
— Ты не понимаешь, — первым со вздохом нарушил тишину он. — Я не первый год посещаю собрания и знаю — этих тварей, советников, сразу надо ставить на место. Пусть не думают, что могут запудрить мне мозги и вить из меня веревки. Слабые и трусливые не выживают на вершине власти, Люция. И… — он потупился, подковырнул носком ботинка ворс сине-зелёного ковра, хлопнул ресничками. — Я ж не специально.
Она замотала головой, не желая слушать, и попятилась.
— Хватит. Не надо оправданий. Я столько сделала, чтобы создать тебе достойный образ, нужно было лишь выучить речь и следовать советам, но ты… Просто всё перечеркнул. Все труды моих бессонных ночей. Ну почему ты вечно всё портишь?!
Она наградила его презрительным взглядом и вышла, громко хлопнул дверью.
Они прогуливались под его окнами.
Аттис Дракаер и Люция Грейван. На-четверть-орк и фарси-полукровка.
Такие счастливые и довольные собой, что зубы сводит.
Люция воодушевлённо вещала ему что-то, блестя глазами и ярко жестикулируя, Аттис гордым павлином вышагивал рядом и снисходительно улыбался, глядя на неё, как покровитель на юную ученицу, которая повзрослев, разумеется, станет его любовницей.
Далеона мутило от этой самодовольной рожи. Но не менее бесячим казалось наивное и доброе лицо девчонки. Своему королю она такое не показывает. Ему она готова дать лишь холод, злость и вечное недовольство.
— Какого Тырха?! — воскликнул Далеон.
Он же так старается! Да не без промахов, но ведь его и не готовили для трона: перед ним всегда стояла целая вереница старших родственников, гораздо боле способных, достойных и любимых Императором.
Но куда ж они все делись, когда пришло время брать ответственность за королевство? Кто поумирал, кто утратил доверие, кто (принцессы) поджал хвост и сказал: «Лучше ты правь, братец!».
Ну, он и правит! Как умеет.
Учится методом проб и ошибок.
Однако Люция не желает этого признавать; в её представлении всё должно быть идеально сразу. Но «идеала» — не существует, вот в чём истина и главная загвоздка. А быстро — только кролики плодятся.
Стремиться к совершенству можно, получить — невозможно.
Далеон снова уставился на прогуливающуюся под окнами кабинета парочку. Кулаки его сжались, по скулам заходили желваки, внутри, словно лава в кратере, бурлила злая энергия. Она стала столь ощутимой и плотной, что мелко зазвенел сервиз в шкафу со стеклянными дверцами, заскрипели ножками столы и стулья, застонали оконные рамы.
Сила требовала выхода, требовала взорвать ко всем оркам треклятый кабинет, сад, юного Дракаера.
Останавливало одно — Люц не простит ему кончины графа и снова учинит скандал с выносом мозга. Да и король в душе не хотел становиться убийцей, мысль об этом вызывала дрожь и картины из тёмных глубин памяти.
Блеск кинжала.
Бледная улыбка матери.
Рубиновые брызги.
Он тряхнул головой и всю злость направил Люции под ноги. Пусть поднимет глаза и заметит уже, что он смотрит и негодует!
Но на-четверть-орк что-то спросил, фарси отвлеклась и ухнула ногой прямо в ямку, которую король продавил своей магией. Люц, само собой, запнулась и полетела носом в землю. И бороздить ей лицом грунт, если бы не мгновенно среагировавший граф.
Аттис поймал её за локоть и рывком прижал к себе. Растерянная девушка утонула в его богатырских объятьях. Такая хрупкая, куколка, в сравнении с ним, этим гигантом, горой мышц и мускулов.
Они совпадали как две детальки пазла.
Он большой, она — маленькая. Он сильный, она — слабая. Он готов её защищать и заботиться, она — с радостью примет всё.
Зубы Далеона заскрежетали, подоконник треснул под побелевшими пальцами.
— Хватит! — цыкнул он и двинулся к выходу. Как и ожидалось, за дверью кабинета обнаружились стражники и лакей. К последнему он и обратился: — Приведи ко мне десницу. Сейчас же.
Пять минут ожидания показались королю вечностью.
Он стоял у рабочего стола и нетерпеливо отстукивал когтем каждую секунду, бесконечно бросал взгляд на настенные часы, но удерживал себя от желания посмотреть в окно и проверить, как исполняется его приказ.
Когда от нервов его хвост вылез из брюк и начал биться по щиколоткам, входная дверь наконец скрипнула.
— Ты долго, — скупо бросил Далеон, не повернув главы. Он поймал за спиной кончик хвоста и сжал до боли, чтоб ничем не выдать своих истинных чувств и эмоций. — Где была? Что делала?
— Встречала Аттиса, — ответила задумчиво и тут же спохватилась: — То есть — юного графа.
— Аттисссса, — пророкотал он с едкой гримасой. Жёстко усмехнулся. — Вы уже обращаетесь друг к другу по именам?
— Я оговорилась, — нахмурилась Люция.
Далеон резко обернулся, уперся бедрами в край стола и скрестил руки на груди.
— И о чём же вы беседовали, прогуливаясь по саду? — вальяжно протянул он, усмехаясь одними губами: глаза смотрели холодно и цепко.
Десница вздохнула и доложила:
— Я пыталась сгладить впечатление о тебе. На совете ты… повёл себя несколько грубо, тыкал ему орочими корнями. В общем, я пыталась замять этот инцидент и перетянуть графа на нашу сторону. Он, к счастью, не держит на тебя зла и даже не обиделся. Наоборот! — Люц тихо рассмеялась. — Его позабавило твоё поведение и вытянувшиеся рожи старых вассалов. А! И твои новаторские идеи он готов поддержать!..
— Вот как, — грубо оборвал король. — «Позабавило»? Я ему шут что ли?
— Но ты же сам… — десница осеклась под его колким взглядом.
— Это всё? — уточнил сухо. — Тебя не было слишком долго для такого короткого разговора. Мне пришлось в одиночку разбираться с делами, — он махнул рукой на стопку документов. — Как знаешь, это не просто. Я могу ошибиться. Снова.
— Меня не было всего час-два, — не согласилась Люция, подходя к своему рабочему столу, на котором громоздились очередные бумаги, папки, книги. Он стоял слева от королевского и был чуть меньше размером. — И с основным мы разобрались ещё утром. Днём же у меня есть право на «перерыв на обед». Странно, что ты на него не ушёл.
— Я ждал тебя, — буркнул под нос король, — а ты вышла и не вернулась.
— Да, прости, — почесала макушку она, — Я планировала быстро переговорить с графом, перед его отъездом, а он предложил отобедать. Стоило предупредить. Я совсем забыла…
— Ну-да, ну-да, — хмыкнул Далеон. — Влюблённые часов не наблюдают.
— Что? — изумилась Люц. — Нет! Аттис, конечно, не плох. Он перспективный кандидат в женихи, молод, симпатичен, галантен и…
— ЧТО? — пришло время изумляться Далеону. Он впился ногтями в ладони и выпучил глаза как разъярённый буйвол, только пар из ноздрей не валил, и начал на неё наступать. — Ты собралась за него замуж?!
Люция встрепенулась и фыркнула.