Девушка промолчала.
— Не в этом дело? — удивился он и задумался: — Тогда… Перепил и голым разгуливал по балкону, крича орочьи песни, — усмешка. — Чей-то тонкий слух ущемили мои вокальные данные?
Люц сложила руки на груди всё так же, молча, разглядывая его.
— Опять не то? Что ж еще было? — он почесал лоб. — А! На пару с Руби мы разыграли этих чванливых дворянишек. Пригласили на чай, подали им снег в пиалах и уверили их, что это новое заморское лакомство. А эти лизоблюды жрали, давили гримасы, нахваливали и не забывали расписывать какие у них замечательные дочери и прекрасные сыновья, которых обязательно нужно нанять в замок ближайшими советниками. Тфу!..
Венценосный поднял на Люцию жалобные глаза:
— В этом дело?
Девушка медленно обошла рабочий стол и замерла напротив короля. Пусть и был выше на целую голову, сейчас под её холодным пытливым взором он чувствовал себя маленьким, ничтожным червём. Она всегда умела ткнуть его мордой в дерьмо даже без слов.
— Шутки кончились, — начинает ровно и взрывается: — Тебя обвиняют в растлении малолетки! Но знаешь, что самое поганое? — она рывком подаётся вперед, заставляя Далеона отпрянуть. — Её папаша утверждает, что она беременна. От. Те. Бя.
— Не может быть! — выкрикнул Далеон и запустил пятерню в волосы. Начал мерить комнату шагами. — Все мои любовницы принимают абортное зелье. Им подмешивают в чай. Я слежу за этим! И ты, наверняка, следишь! И уж тем более в моей койке не могла оказаться незрелая пигалица. Я не какой-то больной извращенец.
— Да ты трахаешь, всё что движется! Особенно спьяну. На, посмотри! — она подхватила со столешницы маленькую картину в рамке и швырнула ему. — Освежи память.
Король неловко поймал её, повертел. Красивое лицо вытянулось в изумлении.
— Кто это? Впервые вижу.
— Неужели? — всплеснула руками Люц и едко добавила: — Присмотрись получше, разве не узнаешь? Это жертва твоей неумной похоти! Папаша сегодня прислал портрет вместе с кляузой и однозначным намёком, что желает видеть свою беременную дочуру королевой. Иначе — скандал!
— Это всё какой-то бред! — махнул картиной Далеон и повернул её лицом к Люции. На ней красовалась миловидная светленькая девица лет шестнадцати. Юная, с пухленькими губками и со свежим румянцем на щёчках. — Мне даже не нравятся блондинки!
— Тогда как это объяснить? — бушевала десница. — Есть свидетели, что эта девица на рассвете покидала твои покои в весьма фривольном виде.
— Да какие свидетели? Какие покои? Я её имени не знаю!
— А одноразовые интрижки, значит, все поимённо помнишь? — скептически вздёрнула бровь Люция.
Далеон мотнул головой.
— Ну, хоть в лицо узнаю! С этой у нас точно ничего быть не могло.
— Факты утверждают другое, — цедила девушка, наступая на него. — А ты наверняка был не в себе, под действием алкоголя.
Король возмущённо фыркнул.
— Я не напиваюсь до бессознанки! Если ты не знала, в таком состоянии, и не работает ничего ниже пояса!
— Но как-то же эта малолетка залетела от тебя!
— Да с чего ты взяла, что от меня?! Это какая-то подстава! И вообще, — встрепенулся он. — Я в твою личную жизнь не лезу. И ты в мою не лезь. Сам как-нибудь разберусь…
— Ты? Не лезешь? — Люц приперла его к стенке. — А кто расстраивает каждую мою встречу с Аттисом своими выходками?!
— А нечего ходить с этим недоороком на свидания в рабочее время!
— Всё моё время — рабочее! Когда мне жить?! С утра до ночи я разгребаю дела королевства и прикрываю твой зад! И что теперь? Ты доигрался! Женю тебя, — буркнула.
— Не посмеешь! — прошипел король.
— Если эта коза беременна…
— Уж точно не от меня! — возмутился он. — У нас ничего не было!
Люц набычилась:
— Факты…
— Враньё.
— Свидетели…
— Лгут.
— Хватит перебивать! — закричала она.
— Нет! — рявкнул Далеон.
И Люция ударила. Кулаком. В лицо. Со всей дури.
Король аж упал на попу, да схватился за красную щёку. На лице читался неподдельный шок и… разочарование.
— Ты всерьёз веришь им? — тихо спросил. — Этим лживым показаниям?
Люция дышала тяжело, костяшки саднили, сердце ныло в груди. Она закусила губу от досады и не ответила. Даже глаз не подняла.
— Серьёзно? — горький смешок сорвался с губ Далеона. — Я — Ванитас, проклятый всегда говорить правду, но ты всё равно не веришь мне? Предки Великие… Невероятно!
— Я всё выясню, Далеон, — проговорила десница, пряча сбитые костяшки в левой ладони. — Если ты невиновен…
Он рассмеялся, печально и нервно. Глядя в пол.
— Какая разница, если ты останешься при своем? Неужели я настолько ужасен в твоих глазах, что не заслуживаю и капельки доверия?
Она промолчала. Он хмыкнул. Поднялся и, шатаясь, вышел из кабинета.
Позднее, как и обещала, Люция провела тщательно расследование. С помощью Виктора и его гвардии допросила не только слуг замка и любовниц Далеона, но и подослала шпиона в поместье потерпевшей. Оттуда-то «птички» и принесли на хвостиках решающие вести.
Оказалось дочка виконта крутила шашни с рыцарем из поместья. Парень был бедным простолюдином, нанятым в дом за небольшой талант и непритязательность к заплате. Когда разгневанный папаша раскрыл роман дочери, она оказалась уже беременной. На малом сроке.
Ни о какой женитьбе с рыцарем речи не шло — виконт, вообще-то, планировал через годик другой отправить кровиночку в замок и представить королю в качестве кандидатки в гарем или хотя бы во временные любовницы.
Но беременную или рожавшую девицу властителю уже не предложишь. Тогда у него зародился новый план.
Он повёз слабо противящуюся дочку в замок, на ближайший бал и устроил ей, таким образом, дебют в высшем обществе. Затем подкупил слугу и подмешал в вино Далеону сомнительный афродизиак, купленный на нелегальном рынке. Шантажировав дочку жизнью возлюбленного, папаша года заставил её проникнуть в покои короля и сделать с ним интимное дело. Однако организм венценосного отреагировал на вещество неожиданным образом: юноша просто уснул. Толи виконту продали подделку, толи ещё что — главное коварный план пошёл по одному месту.
Девушка, чтоб не злить папашу и не рисковать жизнью любимого, растрепала причёску, надорвала лямки на платье — в общем, сделала всё, чтоб сымитировать бурную ночь с королём. Попалась раним утром на глаза слугам и — вуаяля! Свидетели готовы.
Дальше дело оставалось за малым: плакательное письмо от папаши с требованием взять ответственность и угроза учинить скандал. Он даже не забыл упомянуть, что если с дочкой или ребёнком в её утробе что-то случиться — во всём обвинят Люцию/Далеона/замок. И это знатно подорвёт без того шаткое доверие к новому правителю. Потому что прецедент с Кейраном уже имелся.
Все враги и недовольные тут же вонзили бы в их дуэт зубы. Возрастал риск новых переворотов, гражданской войны… Конечно, Люция распсиховалась! Учинила разнос Далеону и только потом, остыв, взялась за ум. Выяснила правду. Арестовала имущество виконта, отправила «дочку» замуж за рыцаря, а коварного интригана кинула в цитадель под Главным Полигоном.
Выпытала последние детали пазла и с холодной совестью убила его.
Люцию не заботили вновь замаранные руки. Единственное, о чём она жалела, что так и не решилась попросить у Далеона прощения.
— Духи Предков, что ж я натворила! — схватилась Люция за голову, сев в сугробе.
Только теперь, когда вспомнила всё, что наворотила в начале правления, она поняла как ужасно вела себя с Далеоном.
Постоянный недосып, бесконечная работа, страхи за неопределённость будущего и волнения по поводу образа короля и его отношений с аристократами, неустанно подтачивали её нервы.
Стресс требовал выхода, а ей даже мечом помахать было некогда.
Вот она и срывалась на Далеоне.
Он выбешивал её, не слушался, творил, что вздумается, рушил планы. Не желал подчиняться. А ей хотелось слепить из него идеального «правителя». Второго Кейрана. Или кого-то похожего.