Тихая музыка и смех доносились из центра лагеря. Гулянья шли в полном разгаре.
— Из Ригеля, — хмуро ответила Люция, решив, что эта информация не повредит ей или Далеону. Гепард поморщился. — Но это не моя родина.
— Так и подумал. Ты не похожа на этих бледных молей.
Его рука потянулась к её черному локону, выбившемуся на лицо. Люция отпрянула, пусть и вспомнила, что звероморфы очень тактильные существа. Трогать кого-то, без какого-либо подтекста — для них норма.
Ей стоило принять чужой менталитет и смириться, но непривычность к подобному — и даже лёгкая неприязнь — были выше логических доводов. Особенно, когда её пытается потрогать незнакомец.
— Так кто же ты? — спросил он, невольно наступая. Люц пятилась.
Отвечать не хотелось, как и показаться грубой. Потому:
— Догадайся, — насмешливо бросила она.
Рыже-жёлтые глаза гепарда полыхнули. Пятнистый хвост забил по ногам от азарта.
Звероморф слегка пригнулся, пытаясь быть мордой вровень с её лицом, усмешка играла на его чёрных губах.
— Обязательно, Люция, — опасно промурлыкал он, и у десницы мурашки по спине побежали. Как? Её раскрыли?! — Кажется, так тебя звал спригган Баст?
Вздох облегчения сорвался с губ, но девушка тут же нахмурилась.
— Он не её спригган.
— Конечно— конечно, — фыркнул этот… котяра. — Пока ещё нет.
Люция зарычала сквозь зубы и впилась ногтями в ладони. До боли, до трясучки. Так хотелось ударить наглого кошака. И она б ударила, если б за это не грозил какой-нибудь скандал со звероморфами и последующее выдворение с территории.
Она не знала, сколько прав и свобод у неё есть в лагере. В конце концов, Люция — посторонняя. Неизвестная девчонка, прикатившая из города и вмешавшаяся в «смотрины». Чудо, что ей позволили это.
— Я не расслышала твоего имени, — попыталась взять себя в руки фарси.
— Гор сын Роата, — самодовольно ответил молодой гепард.
— Отлично, Гор, — произнесла она, сдерживаясь. — Ты меня не знаешь, но уже списываешь со счётов. Почему так уверен, что Баст получит моего сприггана? Я не так слаба, как кажусь.
Гепард окинул Люц лениво-оценивающим взором и раздумчиво ответил:
— Можешь ты и права, иноземная самка. Я не знаю, на что ты способна, но точно знаю — на что способна Баст. Она безжалостна к симпатичным самкам, бросающим ей вызов. Не раз видел, как она портит им мордочки и тела когтями… Тем более, испытание будет по нашим обычаям, — он поджал губы и снова двинулся в путь, Люция быстро перебирала ногами рядом. — Завтра утром у вас снова спросят, согласны ли вы состязаться. Ты сможешь отказаться…
— Никогда, — резко перебила десница и грозно уставилась на Гора. — Я не боюсь какой-то драной кошки, боли или шрамов.
— Жжжаль, — протянул он, всматриваясь в неё. — Ты мне нравишься.
Люц раскрыла рот, потеряв дар речи от такой откровенности. Пока она пыталась подобрать подходящий ответ, он ткнулся прохладным носом ей в висок и лизнул щёку.
— …особенно запах, — прошептал и тут же отстранился. Указал ладонью на полог шатра перед ними и бодро сообщил: — Мы на месте!
Он приподнял плотную ткань, позволяя ошеломлённой Люции первой войти в полумрак палатки и зашёл следом.
— Пааап! — крикнул Гор. — Мы пришли.
Первое, что бросилось в глаза — пышная меховая лежанка с тюлевым пологом в дальнем углу, затем — старинные сундуки; полки, забитые не пойми чем; деревянный комод; пестрые подушки и ковры разбросанные всюду. К сводам крыши крепилась золотая цепочка, на которой висел засаленный фонарик с горящей свечой внутри.
— Приветствую, странница, — хрипло произнёс кто-то снизу. Люц опустила взгляд и заметила старого льва, сидящего на подушке за низким столом. Она узнала в нём звероморфа со сцены, что стоял возле Далеона и толкал речь. — Присаживайся. И ты, сынок.
Гор присел по левую руку от Вожака и кивком указал Люц на место рядом. Она подхватила подол плаща и осторожно присела на подушку, стараясь подражать звероморфам и не спускать с них настороженных глаз.
— Гор ваш сын? — вырвалось из неё любопытство. Она посмотрела на одного и второго, как бы намекая, что они не просто не похожи, а разного вида. — Разве вы не?..
Люция замялась, не зная как выразиться, чтоб не прозвучать оскорбительно. Может он вообще приёмный, а она сейчас сморозила глупость? Или в общине звероморфов все для Вожака сыновья и дочери?
Лев вдруг громко заливисто рассмеялся, а гепард ухмыльнулся и похлопал старика по спине.
— Кхе-кхе, — прокашлялся Вожак. — Ты слышала легенду от летучем мышонке, сыне Луны?
Что-то щёлкнуло у Люц в мозгу, и она выпалила:
— Вы о колыбельной? Про львицу и волка, у которых родилась летучая мышь?
Лев важно закивал.
— Мама пела мне её в детстве, — призналась девушка с грустной улыбкой, и тут же спохватилась. — Но как это связано?
— Ты же знаешь, что Духи-Прародители, создавшие наш мир, не просто древняя байка? Наш народ покланяется духу Луне и считает, что именно ей обязан своему появлению на свет. Она наша богиня и покровительница. Так вот, легенда, рассказанная в песне, вовсе не вымысел. Нуууу, так считается. Раньше наши виды враждовали и скрещивались только с себе подобными, сохраняя чистоту крови. Но смешение в узком кругу клана привело к практически бесплодию самок и самцов. Они не могли иметь потомство друг с другом, продолжать род. Старики умирали, детёныши не рождались, клан вырождался… — Вожак вздохнул. — С тяжёлым сердцем звероморфы приняли решение о слиянии с другими видами. Это помогло. Благо звероморфы наследуют лишь одну породу: либо матери, либо отца, либо кого-то из родственников.
— Так причём тут легенда? — с интересом подалась вперед Люц, когда старик замолчал.
Гор насмешливо фыркнул и пальцем погладил под столом её ладонь, лежащую на колене. Десница вздрогнула и спрятала руку, насуплено смотря на наглого гепарда.
Он оскалился в улыбке и ответил:
— Всё просто. Когда львица и волк спарились, у неё родилась летучая мышь, потому что кто-то из далёких предков был ею. А может быть, это была магия Луны, чтобы ни один из наших видов не вымер? Как знать? — он пожал плечом. — Главное, что это оказался не единичный случай. В последующем у шакалов рожались тигры, у тигров — антилопы, у антилоп — медведи. Всякое случалось. Тогда звероморфов это шокировало, сейчас — стало для нас обыденностью. Мы смешиваемся, с кем хотим, — он в упор посмотрел на Люц и хищно облизнулся. — И если рождается детёныш иной породы, просто принимаем его, как родного. И уж точно не оставляем где-нибудь в поле и не убиваем своих «неверных» жён.
Он хмыкнул каким-то своим мыслям и откинулся назад, уперевшись ладонями в ковер. Его пушистый хвост пробрался под плащ девушки и начал невесомо скользить по её бедру. Вверх-вниз.
Десница заерзала на месте и попыталась незаметно поймать нарушителя. Не вышло. Хвост был юрким и хитрым, прямо как его хозяин. И стремился везде её облапать.
— Да, выживание и возрождение расы сейчас для нас главное, — отвлёк Люцию от охоты голос Вожака. — У нас осталось мало самок, они в принципе рождаются редко, сбиваться в гаремы возле одной женины стало нормой. Мы даже других террианок приветствуем, полукровок, любых женщин способных родить и прожить в общине достаточно долго.
— И всё из-за войны, — пробормотала десница, цепко всматриваясь в лицо старика.
Вожак тяжело вздохнул и сцепил пальцы в замок.
— Нам ещё повезло. Некоторые виды были стёрты с лица Терры подчистую.
— Например, фарси, — сказала Люция и поймала внимательный взгляд льва. Он будто по-новому увидел её. Осмотрел с головы до пят, принюхался, сощурился.
— Да, — поражённо выдохнул он и махнул кисточкой хвоста, точно обрадовался, но был слишком уставшим и возрастным, чтобы бодрее махать хвостом. — Мы любили их и с радостью приветствовали в нашем королевстве их караваны и фестивали. Фарси были нашими друзьями. От того ещё больнее осознавать их потерю.