Однако… она достигла точки назначения. Видимо. Вода здесь должна быть питьевая, чистая, раз её конечная цель — «напоить суженого». И Люция может немножко опустить барьеры и сама напиться.
Девушка огляделась по сторонам в поисках удобного спуска, но пригорок, на котором она стояла, оказался крутым, а почва под сапогами сырой и скользкой. Тогда Люция схватилась за длинную и довольно крепкую зелёную лиану и уже с её помощью, как по канату, спустилась на песчано-каменистый берег.
Зорко смотря по сторонам и под ноги, фарси перебежками двинулась к озеру. Полюбовалась песчаным дном с редкими камушками и пучками водорослей, видневшимися через лазурную гладь, и жадно умылась прохладной водицей. Быстро попила, как воришка при исполнении, и снова осмотрелась.
Сейчас был бы подходящий момент для нападения Баст. Ведь любое млекопитающее наиболее уязвимо в моменты приёма пищи.
Но сколько бы десница не вглядывалась в линию кустов и деревьев позади себя, сколько бы ни вслушивалась в шелест листвы, пение птиц и лёгкий шум прибоя — следов крадущегося хищника не находила. Это в равной степени настораживало и дарило облегчение.
Неужели Люц пришла раньше львицы? Или наоборот сильно позже? Что если та решила не драться с ней, а просто победить в состязании? Что если она уже победила?
Эта мысль заставила кровь в жилах Люции вскипеть. Она поднялась и сжала кулаки.
— Надо ускориться, — пробормотала и потопала к ближайшему кусту.
Нести воду в ладонях показалось полнейшей глупостью и абсурдом. Во-первых, всё утечет, не успеет она и пару десятков шагов сделать. Во-вторых, с занятыми руками не сможет обороняться, карабкаться, раздвигать кусты. А если упадет? Всё — пиши пропало и заново топай к озеру. А ей время тратить на лишние хождения никак нельзя.
Это у звероморфа почти безграничная выносливость. Люция уже чувствует себя как выжатый лимон. Жара изматывает не хуже переживаний и кошмарных ночей.
Срезав кинжалом крупный и плотный лист с низкой банановой пальмы, Люция осторожно набрала в него воду, повернулась к лесу и сглотнула.
Капля холодного пота выступила на загривке и пробежала меж лопаток.
Теперь ей нужно вернуться, пройти по своим следам и выйти к «зрителям». Осталось совсем немного. Финишная прямая. Вот только одна рука её теперь будет занята и придется следить за драгоценной водой, набранной в лист, чтоб не разлить.
Будет сложно.
И, кажется, главное испытание начинается прямо сейчас.
Вокруг тихо, опасностью не пахнет.
От чего ж сердце трепещет от дурного предчувствия?
Решительно задрав подбородок, с тревожно грохочущим пульсом, Люция зашагала в лес.
Кроны и тени снова сомкнулись над ней. Десница старалась бдеть за окружением, но минуты шли, шаги её гулко стучали по земле и листве (усталость и незнакомая месть брали своё) и это убаюкивало её. В купе с клекотом пестрых птичек и шелестом крон.
Держать концентрацию становилось всё труднее и мысли её отвлекались то на непривычных представителей летающей фауны, то на красочную флору, о которой она могла лишь читать в учебниках, то на Далеона, к которому она опасалась не успеть.
А еще не могла Люция не думать о звероморфах и Магнусе. О том, кто на самом деле стоит за разжиганием и розни, а впоследствии — Мировой Войны. О том, кто, скорее всего, придумал похитить Далеона и продать на рынке рабов. Но зачем ему это? С какой целью? Почему просто не убить короля? Зачем он вытащил его из замка, увез, сохранил жизнь?
Это что-то личное? Месть? Кому Далеон мог так насолить? Или за этим скрывается нечто большее?
Люц вышла на широкую тропу, изборожденную крупными конями, задумчиво кусая губу, и услышала, как сбоку хрустнула ветка.
Вскинулась — сердце зашлось в груди в безумном такте — поздно.
С раскидистого дерева на неё с рыком кинулась львица.
Баст сбила Люцию с ног. Удар оземь выбил из легких воздух, дикая боль пронзила правое плечо, пальмовый лист вылетел из пальцев, вода пролилась и впиталась в почву.
— Нет! — вскрикнула девушка и отчаянно дёрнулась.
Взвыла из-за раны. Когти львицы впились в плоть крепче.
Алые брызги пропитали тунику и песчаную шерсть.
Крупная кошачья туша нависала сверху.
Плечо ныло.
Злобно сверкали жёлтые зенки, клыки скалились.
Сердце Люции заходилось от страха.
Пусть детали и отличаются, происходящее слишком жутко напоминает её вещий сон. Неужели он предупреждал об этом дне? Этой атаке?
Неужели она сегодня умрёт?
Баст победно ухмыльнулась и замахнулась второй лапой размером с голову ребёнка.
— Сучка! — выругалась десница, выхватила из-за пояса мизерикорд и полоснула им наотмашь.
Алая линия перечеркнула тёмные подушечки. Кровь брызнула на лицо. Львица взвыла и отскочила назад, поджимая лапу.
— Гадина! — прорычала она, брызжа слюной.
— Вот и познакомились, — хмыкнула Люция, встала рывком и приняла боевую стойку. Рану дернуло от резкого движения, фарси зашипела сквозь стиснутые зубы.
Она точно помнила, из-за чего погибала во всех своих снах, связанных с «черной пантерой», и не собиралась повторять ошибку. Да, здоровая рука ранена и едва шевелится. Да, дрожащая рука со шрамами держит клинок. Но пошла в задницу к Тырху эта судьба, где её укокошат!
Фарси дано видеть будущее, как раз для того, чтобы его изменять!
Львица, порыкивая, начала обходить её кругом. Люц не выпускала её из виду и не опускала оружия. Предплечье затекало, пальцы подёргивало, свежие синяки на спине ныли — плевать.
Она выживет.
Обязательно.
От этого зависит судьба Далеона.
— Зачем напала на меня? — спросила хмуро. — Шла бы своей дорогой…
— Ты бросила мне вызов! — зашипела Баст, бесшумно передвигаясь на четвереньках в своей звериной ипостаси. — Ты покусилась на моё, чужачка!
— Далеон не твой! — рявкнула Люция и оскалилась. Она б тоже зарычала, если бы умела. В её жилах кипел страх, адреналин и ярость. И магия. Искристая, как шампанское, взрывная.
Стоило подумать о ней, как рубцы на левой руке заныли.
Люция стиснула зубы.
— Может, решим всё мирно?
— Ты дважды отказалась от «мира», — с рыком напомнила львица. — Теперь убить тебя и забрать самца — дело чести! Не терплю, когда мой авторитет в клане ставят под сомнения всякие тупые выскочки вроде тебя, девчонка. Готовься сдохнуть!
На глаза десницы упала мрачная тень. Она убийственно посмотрела на Баст. Источник под рёбрами раскручивался, кипел, готовясь к всплеску.
— Сама напросилась.
Рванула вперед.
— Стой!
Энергия облила опешившую кошку волной, парализовав конечности. Но заминка длилась лишь миг. Клинок Люции приблизился к шерстяному горлу, Баст припала на задние лапы и отскочила. Лезвие прошлось по касательной, срезало мех на брюхе, что рассеялся по ветру, как семена одуванчика.
Львица мягко вскочила на пригорок. Шерсть на холке топорщилась, глаза дикие.
— Магичить вздумала, полукровка? — она лающе расхохоталась и воззрилась на девушку с угрозой. — На звероморфов не действуют ваши подлые чары!
Люция цыкнула. Шрамы на руке предупреждающе сжались. Чуть переусердствует и они лопнут. Тогда уже обе её конечности будут ни к чёрту.
— Что ж ты убежала? — усмехнулась фарси. — Струсила?
Люц била дрожь. Из них двоих именно она боялась и рисковала больше всего. А как не бояться, когда стоишь с одним кинжаликом, смертная и ослабленная, против разумной твари в животной шкуре размером в две тебя? Ещё и с когтями, мощными и острыми, как ножи, и клыками.
Злить Баст — не лучшая идея, но в ярости противник становиться опрометчивым, движимым лишь одной слепой идеей — уничтожить, и меньше следит за защитой. Это может дать Люции шанс для успешного выпада.
Хватит даже одного. Чёткого и быстрого.