Люция сглотнула и трепетно коснулась его длины.
— Не бойся, он не кусается, — через силу улыбнулся юноша и тут же посуровел. Скулы свело от напряжения, кадык дрогнул. — Сожми крепче.
Она сжала, и из горла Далеона вырвался низкий стон. Он навис над десницей, упираясь руками в пол, ткнулся носом ей в макушку, шумно жадно вдохнул и процедил:
— Погладь. Смелее.
Он обхватил её ладонь своей и направил по пути к своему наслаждению. Освобождению.
Ему хотелось смеяться от восторга, стонать и ругаться от удовольствия. Он бился в её кулаке и просто не верил, что это происходит. Что эта гордая и едкая девчонка, разгорячённая почти невинными ласками, извивается в его объятьях. Касается его так, как он давно не грезил, и сама наслаждается процессом. Целует его в шею, покусывает жадно, слизывает пот.
Духи Милостивые!.. Она же теперь его жена!
Да, по обычаям звероморфов, и всё же…
Люция с силой прикусила его тёмный сосок, зажала между пальцами розовую головку и разрядка настигла Далеона неожиданно, как удар молнии. Низ живота свело сладостной судорогой. Он с глухим стоном выплеснулся ей на живот и грудь тёплым, вязким потоком. Рухнул, поражённый негой, и прижался губами к потному лбу.
— Спасибо, — счастливо произнёс Далеон, переводя дыхание, и покрыл лихорадочными поцелуями её щеки, веки, брови, нос, распухшие уста — всё до чего мог дотянуться из своей полулежачей позы. — Спасибо, дорогая. Моя… жена. Люция. Моя, моя…
Она похлопала его ладошкой по голой груди.
— Ты тяжёлый. Слезь… муж, — Люц не сдержала смущённую усмешку.
Король беззвучно рассмеялся и приподнялся на локтях, окидывая её радостным и предвкушающим взором.
— Что такое? — насторожилась десница.
— Ты же не думаешь, что это конец? — насмешливо выгнул бровь Далеон и отвёл влажную прядку с её скулы. — Чтобы звероморфы поверили нам, до рассвета придётся хорошенько запачкаться. Ещё раз.
— Тырх их етить!
Глава 20. Путь обратно
Луч солнца, упавший на веки, разбудил Люцию. Она быстро заморгала и привстала на локте, сонно оглядывая шатёр. Всё тело ныло, как после жёсткого спарринга, мысли путались, во рту пересохло.
Что вчера было? Что она делала? И где?..
Кто-то заворочался рядом с ней под простыней и задел ногой её щиколотки.
Далеон.
Его чёрная вихрастая макушка выглядывала из-под одеяла, а горячее дыхание согревало ребра с левой стороны.
Боги, что же они ночью натворили!
Воспоминания накатили жгучей волной. Скольжение распалённых тел, жар губ, пылкий шёпот на ушко, тихие стоны, жадные руки…
Щёки Люции залила краска, дыхание сбилось. Как ей теперь в глаза ему смотреть? Как вести себя? Да они не переступили последнюю черту. Как Люц помнила, она всё ещё «девочка». Далеон поступил очень благородно, не воспользовавшись её неадекватным состоянием, но то, что он сделал, чтобы помочь ей… Что они сделали!.. Едва ли остается в рамках деловых, партнёрских, вражеских да каких-либо вообще границ.
Они теперь друзья? Любовники? Кто?
Как ей относится ко всему этому?
А как отнесётся Далеон?
Ему девку оприходовать — как чайку попить. Сколько их побывало в его койке! Для неё же всё впервые. Опыт странный, будоражащий и слегка шокирующий. А ещё стыдный. Очень. И хочется, пока король не проснулся, сбежать, куда подальше от ужасной неловкости и предстоящего разговора.
«Духи Предков, помогите!».
Как в такой ситуации вообще принято себя вести? Что говорить? А надо ли?
Его обнажённое тело прижалось к её боку, крупная ладонь легла на грудь, что-то твёрдое притиснулось к бедру.
Желудок сжался.
Идея сбежать показалась не такой уж плохой. Да, трусливо. Но может же девушка хоть раз в жизни позволить себе небольшую слабость!
Она подалась в сторону, чтобы осторожно выпутаться из слабых объятий, но правое плечо прострелила судорога, локоть подогнулся, и Люц неловко дернулась, падая навзничь. Боль резанула по нервам, а грохот по ушам.
Далеон подскочил на месте, а Люция перекатилась на бок, баюкая руку и шипя сквозь зубы.
— Ты чего? — встревожился он.
— Ударилась, — процедила она с придыханием и вовсе не страстным. Рана ныла жуть как.
Юноша шумно вздохнул и нагнулся к ней, чтоб проверить состояние швов под съехавшими бинтами.
— Края слега разошлись, но крови немного, — прокомментировал он, осторожно раздвигая пальцами повязки и трепетно касаясь едва воспалённой кожи. — Заживление идёт быстро. Ты же не просто фарси-полукровка? Что ещё ты скрываешь от меня, Люция?
Десница внезапно окрысилась и дернулась от него:
— Как будто ты всё мне рассказываешь!
— Не двигайся так! Рану растревожишь.
— Ну и пусть! Пройдёт. Бывало и хуже, — пробормотала под нос и засобиралась встать, однако поняла, что под простынёй совсем голая. И рядом с ней, под тем же одеялом, такой же девственно голый Далеон.
Золотистый свет бежал по его рельефному торсу как вода по скалам. Ласкал сероватую, как у статуи кожу, целовал каждую впадинку пресса и бежал ниже по V-образной линии, под синий хлопок, скрывающий узкие накаченные бёдра.
Откуда она знала, какие у него бедра? Видела. Помнила. Целовала. И не забыла о длинном нахальном хвосте с кисточкой на конце. Тот тоже умудрился принять участие в их ночных «забавах» весьма оригинальным образом.
Никогда ещё Люция не представляла такого применения хвосту.
Лицо вновь опалил жар, но Далеон, похоже, списал её реакцию на другое:
— Почему ты злишься? — нахмурил брови он, но не сумел скрыть в тоне огорчение. — Я вовсе не хотел затеять ссору. Просто… Мне просто интересно. Ты для меня загадка, Люция Грейван. Я никогда не знаю, что у тебя на уме, и какие фокусы ты ещё выбросишь из карманов.
— Скорее уж кинжалы, — отшутилась девушка и отвела взгляд.
Она-то собиралась развязать ссору. Хотела создать повод для отдаления. Для того, чтобы не сближаться с ним, ещё пуще, не впускать слишком глубоко в душу.
Глупо и по-детски. После той близости, что они разделили, после признания самой себе до каких крайностей дошли её чувства к Далеону, пытаться оттолкнуть его — мягко говоря, не адекватно. Особенно когда он, вроде бы, отвечает ей взаимностью.
Но ней хотелось этой иллюзии контроля над их отношениями. Над собой. Над ним.
— Прости, — выдавила она и тоскливо улыбнулась, когда его лицо изумлённо вытянулось. — Я… нервничаю.
— Никак не привыкну, что ты научилась извиняться, — выдал он и поймал её сварливый взгляд. — Ой. То есть… я не хотел тебя обидеть. Прости, Люц. Слышишь? Не хотел…
Он аккуратно обхватил её за спину и затылок и привлёк к себе в объятья. Действовал король нежно и осторожно, точно в любой момент ждал сопротивления и нового витка возмущений, скандала. Люц пересилила себя и, поколебавшись, расслабилась в его руках. Юноша едва заметно выдохнул с облегчением и обнял её ещё крепче.
Сердце под её ухом билось мощно и быстро.
— …это мило, что я заставляю тебя понервничать, — довольно усмехнулся Далеон ей в макушку.
— Я не милая, — проворчала Люция и глянула него исподлобья.
— Я этого и не сказал, — фыркнул король.
— Ах, так я не милая?! — злобно прорычала она.
— Духи! — прикрыл веки Далеон и начал укачивать её в объятьях, как беспокойного младенца. — Пожалуйста, давай не будем ссориться. Не стоит начинать утро со скандала, особенно когда ночью мы так славно поладили.
Люц запылала от шеи до обрезанных кончиков ушей. Далеон заметил это и тихо счастливо рассмеялся. Его губы нашли её висок, щёку, уголок рта, захватили полную нижнюю губу, двинулись смелее, наглее. Сильные пальцы сжали грудь. Низкий мужской стон вырвался из горла.
Дыхание перехватило, пульс участился.
Разговор сворачивал на опасную дорожку. Надо выбираться, пока король не решил завершить начатое вчера. Теперь-то Люц не под зельем «для либидо», в трезвом рассудке, а значит, если поддастся его страстным уговорам — сама будет виновата.