— Почему ты так настаиваешь?
— Люююц, — строго протянул король. Словно упрямого ребёнка упрекал!
Фарси шумно втянула носом воздух и буркнула:
— Я не помню.
— Врёшь.
— Ладно! — рассердилась она. — Сирра. Деревня Сирра! Доволен?
Он улыбнулся, как котяра, объевшийся сметаны, но глаза мерцали, как сталь.
— А как назывался ломбард, куда ты сдала кольцо?
— Далеон! — возмутилась десница.
— Да ладно тебе! — взмахнул рукой юноша и стиснул зубы, до гуляющих желваков. — Разве ты не думала вернуться туда и выкупить мамино кольцо? Разве оно — не последнее, что от неё осталось? — он невольно накрыл ладонью свою подвеску с голубым магическим камнем и даже через одежду ощутил едва уловимый гул силы и тепла. — Теперь у тебя есть деньги…
— Ну, прямо сейчас их нет, — возразила девушка и кисло усмехнулась. — Они лежат в сейфе в кабинете императора. Да и… не думаю, что кольцо уже не продали кому-нибудь.
«Да и с тем извращенцем не хочу видеться» — про себя добавила Люция и передёрнула плечами.
— А я б всё равно туда заглянул, — хмыкнул король, холодно глядя вдаль. Снежинка спланировала на его ладонь, и он сжал кулак. — Посмотрел бы в рожу этому… любителю подростков. А может и набил...
— Давай не будем об этом, — попросила девушка и устало потерла веки.
— Ладно. Но мы ещё вернёмся к этому вопросу.
— Леон!
Он с усмешкой поднял руки, капитулируя.
— Ты не в настроении уже несколько дней, — заметил, вызывав её мрачный предупреждающий взгляд. Улыбка короля завяла, на лице отразилась тревога. — Что-то случилось? Что-то гложет тебя? Может… я?
Далеон нервно сглотнул, а взгляд как у побитого щенка стал.
— Боги, нет! — воскликнула Люция и запнулась: — Просто… просто меня измучили кошмары.
Бальный зал.
Дрожание пламени в канделябрах.
Кровавые лужи на плитках.
Черная пантера.
Вострые клыки.
Боль.
Крик.
— Предсказание, — сразу догадался юноша и встревожился: — Что-то серьёзное?
Люция мотнула головой.
— Я думала, оно уже сбылось, — объяснила, как можно более спокойно. Хотя пальцы подрагивали, лицо побледнело. — И знаешь, что ещё не даёт мне покоя? Виктор. От него давно нет вестей. А ведь скоро Имболк, замок готовится к балу.
— Может сокол не может найти нас? А может Вик перестал слать послания, потому что ты ушла порталом и не ответила на прошлое письмо? Нас же не было в королевстве несколько дней.
— Может ты прав, — печальным эхом отозвалась Люция. — Надеюсь, что прав.
— По голосу этого не слышно, — шуточно проворчал король.
Люц натянула уголок рта.
— Не принимай на свой счёт, котик. У меня просто дурное предчувствие.
***
Багровый ковер скрадывал неспешные шаги. Ярко пылали факелы на каменных стенах. По коридорам носились запахи жареной птицы, выпечки, картошки, зелени и весеннего парфюма, сливаясь в странную, но приятную какофонию. Как из-под толщи воды, пробивалась глухая и гулкая мелодия вальса и далёкое гудение праздничной суеты. Радостный смех, топот каблучков, звон бокалов.
В воздухе витала атмосфера торжества.
То справа, то слева Далеону мерещился шелест юбок, шорох брюк, неуловимый шёпот дам и низкий смех мужчин, кокетливый щебет девиц и звон доспехов стражи. Цокот носящихся по коридорам слуг, окрики дворецкого, раздающего команды…
Они то приближались, то отдалялись, словно владельцы голосов сновали мимо него.
Но коридор оставался пуст.
Только факелы трещали в петлицах, и ветер выл за прозрачными витражами темных окон.
«Так не бывает!» — понимал Далеон, озираясь по сторонам и замечая бесчисленные тени слуг и придворных, скользящие по стенам.
Почему-то это совсем не смутило и не насторожило его. Слега удивило, да. И не более. Точно тени без хозяев — вещь редкая но привычная.
Он двинулся вперед, по бесконечному коридору герцогского крыла. Туда, куда шла большая часть невидимых подчинённых и куда короля, как рыбку на леске, неумолимо тянуло.
Сначала юноша шёл неторопливо и с интересом осматривал украшенные зеленью и белыми цветами карнизы и вазоны. Затем заметил, как засуетились тени, и ускорил шаг, будто тоже стал опаздывать непонятно куда. Необъяснимое волнение росло в груди, тревожило до холодного пота на загривке, заставляло перейти на бег, поспешить, успеть. Куда?
Куда?
Ужас стискивал горло ледяной хваткой.
Какого Тырха?
Золотисто-багровый коридор резко оборвался. Перед глазами возникли кованые врата в бальный зал. Закрытые. Без охраны.
Музыка за ними притихла, как и гудение толпы.
«Опоздал?» — с замирающим сердцем подумал Далеон.
Зазвенела ложечка об бокал, призывая собравшихся к вниманию. Ропот гостей стих и зазвучал бархатистый, до радостного волнения знакомый, голос.
— Раф? — удивился король.
Как же он по нему соскучился!
Как далёкое эхо Далеон улавливал обрывки речи брата. Что-то про первый праздник года, пробуждение природы, и новые силы, с которыми некие «мы» примутся за дела королевства. Он упомянул «вектор новой политики». Какой именно, король не расслышал. А под конец провозгласил:
— Да будет так! С праздником!
Толпа разразилась одобрительным улюлюканьем и звоном бокалов.
У Далеона отлегло на душе. Он решительно вдохнул, улыбнулся и толкнул тяжёлые створки.
Да так и… замер.
Не роскошество и блеск залы, полный блистательных дворян поразили его. Не громкая помпезная музыка и не дорогой старший брат на пьедестале у трона. А… пустота.
И хаос.
Полумрак с мерцающими огнями. Бесчисленные мечущиеся, как блохи в банке, тени. Грохот, вопли ужаса, звуки яростной борьбы, звон мечей и брони, выкрики, приказы. Вонь крови. И лужи под подошвами. Багряные брызги на полу, на колонах, на стенах
Король вздрогнул — горячие капли упали на лицо.
Он стер их дрожащими пальцами и увидел на подушечках красные разводы. Такие яркие, что казались неестественными. Как разбавленная краска или вино, а не… Боги! Нет. Нет!
Но, сколько бы ни отрицал, Далеон чуял от жидкости мерзкое зловоние ржавых монет.
Вонь щекотала язык и нёбо, от ужаса перехватывало дыхание, к горлу подкатывала тошнота. Король желал всё это прекратить. Остановить.
Разруху.
Вражескую атаку.
Выключить.
Дурной визг испуганных женщин.
Предсмертные всхлипы.
Захлёбывающийся хрип.
И не мог ничего поделать. Только в отчаянном бессилии впиваться ногтями в ладони и стискивать зубы до скрипа. Как помочь призракам? Как помещать невидимкам громить зал и убивать его людей и нелюдей?
Он не знал и беспомощно наблюдал:
Тени и вопли.
Скрежет и звон металла.
Ругань и взрывы.
Треск пламени в свечах и собственное слишком громкое дыхание.
«Так не бывает», — повторил в мыслях.
Всё это нереально.
— Нереально, — пробормотал и осознал, что оказался во сне.
Картинка мрачного зала застыла и треснула, как стекло. Сместилась на бок и сквозь раскол просочился бело-голубой свет. Он заполнил всё. Вспыхнул ослепляюще.
Морщась, Далеон прикрыл глаза ладонью. А когда свечение пошло на спад, проморгался.
Перед ним раскинулся уже знакомый по другим кошмарам пейзаж.
Разрушенная зала. Дневной свет заливается в разбитые и окна и сквозь распахнутую дверь в сад. На ступенях к трону лежит изломанной куклой тело. Ладное, девичье, в синей тунике, тёмно-коричневых штанах и сапогах.
С грохочущим сердцем, Далеон зашагал вперёд, к нему.
Горло перехватило спазмом.
Чёрные кудри в багряной луже; белесое лицо с приоткрытыми пухлыми губками, которые ещё недавно он так сладко целовал. И распахнутые в изумлении, навеки застывшие глаза.
Синие, как морские пучины, драгоценные, как сапфиры, и любимые.
Глаза Люции.
Крик.
Далеон очнулся и упал с кровати, хватая ртом воздух. На соседней постели вопила и металась по подушкам Люция.