— Мы сделали всё возможное, но… ребёнок родился мёртвым…
Мы жили в пентхаусе многоэтажного дома. После ухода гостей жена отправилась вниз, на кухню, а я поднялся в комнату Танюши на второй этаж. Дверь на балкон, вернее, «на крышу», как говорила Таня, была приоткрыта.
Шёл дождь. Она стояла в дальнем углу.
— Таня… — окликнул я её.
Она повернулась и остановила меня жестом:
— Не подходи ко мне, пап. Она приснилась мне сегодня снова.
— Кто, Танюша? — спросил я, ещё ничего не понимая.
— Мама… МОЯ мама. Она рассказала мне правду… Сколько ты заплатил своему другу-врачу, чтобы убить её и объявить меня «мёртвой»? А кого убили и похоронили тогда вместо меня? Ты даже не явился на похороны, папа, а её муж каждый год в мой день рождения заказывает сорокоуст за упокой моей души… Если бы она знала, что ты сделаешь, она бы выбросилась из окна. Я сделаю это за неё.
Внезапно я протрезвел. Я бросился к дочери, чтобы остановить её, но не успел, поскользнувшись…
В тот день ей навсегда исполнилось двенадцать лет.
февраль 2000
Девочка
На улице шёл проливной дождь. У двери в квартиру моего соседа стояла девушка в сером плаще с капюшоном. Длинные тёмные локоны почти скрывали от меня её лицо.
— Тебе никто не откроет, — произнесла я.
Девушка вздрогнула и обернулась. Она была красива. Особенно мне запомнились огромные и чёрные, как ночь, глаза, которые отчётливо выделялись на фоне её белоснежной кожи.
— Вчера мой сосед умер, — продолжила я. — Бедный старик… Ты, наверное, его внучка? Он говорил мне, что у него есть внучка, которая вот-вот должна приехать навестить его. Он тебя очень ждал…
Девушка улыбнулась.
— Пойдём ко мне, ты промокла, — предложила я.
Она прошла со мной на кухню. Я налила ей чаю, но она отказалась, сказав, что только немножко погреется и пойдёт.
— Как тебя зовут? Почему ты такая грустная?
— У меня никого нет… Даже друзей… — сказала она с грустью.
— Ты такая молоденькая и красивая, у тебя ещё всё впереди! Главное — не наживай себе врагов!
— Врагов… — задумчиво промолвила моя собеседница. — Я не так молода, как вам кажется… Если бы вы только знали, как мне надоела жизнь… Работаю без выходных, нет ни минуты свободного времени… Про меня сочиняют небылицы, пытаются всячески избегать встреч, обходят стороной, а ведь я — совсем не такая, не то, что обо мне думают…
— А чем ты занимаешься?
— Я помогаю людям… Я — добрая… Но добро в этом мире часто путают со злом, поэтому я обречена на гнев и ненависть людей… Если б они только знали, как я завидую им!
— Почему?
— Хотя бы потому, что они хотят жить, а я устала от жизни… Мне одиноко… Наверное, нет ни одного человека на этом свете, кто был бы так же одинок, как я… Мне хочется умереть…
— Послушай меня, дорогая… Мы часто ругаем жизнь и желаем себе смерти. Но когда та вдруг появляется у нас на пороге, мы осознаем, что жизнь — коротка, и её надо ценить, потому что рано или поздно смерть всё равно придёт за тобой…
— За мной? — задумчиво переспросила девушка, посмотрев мне прямо в глаза.
В квартире умершего соседа завыла собака.
— Бедный пёс! — сказала я. — Он был его лучшим другом!
— Простите, мне пора! Я и так задержалась, — спохватилась моя гостья.
— Куда же ты теперь? — спросила я ее в дверях.
Девушка загадочно улыбнулась и показала мне рукой на квартиру умершего соседа.
— Я была здесь вчера, — прошептала она. — Я забыла забрать вместе с ним его верного пса.
30 сентября 1997
Свет
В палате лежали три женщины. Одну из них только что привезли в больницу на «скорой». Она была красивой, но выглядела чересчур бледновато. Ей предстояла срочная операция под общим наркозом.
— Всё будет хорошо, Людмила! — ободрила её Галина, уже прооперированная «по плану». — Я тоже была под наркозом впервые. Это похоже на сон. Я очутилась в тёмном таком туннеле или коридоре. И летела по нему быстро-быстро. Так темно — ни одного лучика света, и я всё искала тот Свет, о котором пишут в книжках, но он не появлялся. А потом меня стали будить, и я проснулась.
— А у меня Людочка, наркоз уже третий… — произнесла Валентина. — Каждый раз — по-своему видишь. Вчера будто наяву всё происходило. Свет был, но приглушённый такой, где-то очень далеко. Хотела добраться до него — посмотреть, все же о нём рассказывают… Ещё оттуда доносились чьи-то голоса. Может, звали меня? Не помню… Представь, я уже чувствую: вот Он, Свет, совсем близко, но, как назло, меня здесь принялись будить, и я проснулась.