Людмила улыбнулась и произнесла:
— А мне, девочки, как-то не верится… ни в туннель, ни в Свет…
Через полчаса её забрали в операционную.
Когда Людмилу привезли после операции в палату, она казалась ещё бледнее прежнего. Анестезиолог принялся будить женщину. Но та не просыпалась. Сердце её замедлило свой шаг и… остановилось. Лицо Людмилы не выражало ни печали, ни боли, ни радости. Оно было таинственно-прекрасно в своём неземном спокойствии.
— Валь, — тихонько окликнула свою соседку Галина, — неверующая-то наша, наверно, всё-таки Свет увидела и смогла до него добраться… И так ей там понравилось, что возвращаться не захотелось… Вот хорошо-то, что мне Свет не показывали, а то бы я, как она, взяла и не вернулась! А у меня двое детей маленьких… и мама болеет…
Валентина вздохнула и молча кивнула в ответ.
А за окном танцевала весна, пели птицы, светило Солнце. И хотелось жить под этим Солнцем и верить в Свет, который царит в небесах…
март 1994
Часть 3
Голоса из зазеркалья
Диалог
Она стоит у зеркала и плачет. Я сижу в кресле и улыбаюсь.
Я всегда говорил ей не оборачиваться назад, не смотреть в прошлое, но она только этим и занимается. Она — это хорошенькая девушка 20-ти лет с голубыми глазами и длинными русыми волосами. Мужчины сходят от неё с ума. Я даже иногда ревную.
— Я выхожу замуж, — произнесла она, глядя на своё отражение в зеркале.
Я знаю.
— Он — богатый человек.
— Я знаю, — снова повторил я. — Только ты никогда не будешь счастлива с ним.
— Только я никогда не буду… — вторила она мне. — Но это не играет роли. Я ведь не могу выйти замуж за того, кого я любила, люблю и буду всегда любить. Это ведь всего лишь мечта…
Я знаю её, как самого себя.
— Ты всегда была странной девочкой! Ты думаешь, что человек любит только раз? Если он не любит тебя, ты выйдешь замуж за другого шутки ради? А что, если появится кто-то третий?
Она молчала.
Я всегда был рядом с ней. Она подрастала на моих глазах, я восхищался её красотой. Помогал ей учиться ходить, рассказывал на ночь сказки. Она, увы, этого не помнит!
— Всё уже решено. Я выхожу замуж! Да! Это лучший способ забыть мою настоящую любовь…
— Ну и глупая ты девочка! Ты же пожалеешь об этом, — с грустью произнёс я. — Не делай этого. Я в своей жизни наделал много ошибок, поверь. Мне бы хотелось, чтобы твоя судьба оказалась посчастливей моей.
Я всегда был тем единственным, с кем она делилась своими печалями и радостями. Я давал ей мудрые советы, но она никогда не следовала им. Она не ценит мою помощь.
— Нет, — вдруг решительно сказала она. — Ещё не совсем всё решено. Ведь я могу умереть. Уж лучше я умру! Что теперь значит для меня Жизнь? Весь мир вокруг? Кто у меня есть? Что мне осталось? Никого, ничего, я — одна… Я никому не нужна…
— Ты, как обычно, забываешь обо мне! — недовольно пробурчал я. — Я же — здесь! Я — с тобой! Ты не понимаешь, что значит мир вокруг, что значит Жизнь! Ты можешь смотреть ночью на прекрасное звёздное небо, слушать песни соловья, чувствовать сердцебиение природы, её запах. Ты можешь ощущать все предметы вокруг тебя, в конце-то концов!
— Если выбирать, так, по мне, всё-таки лучше — смерть! — воскликнула она.
— Глупышка! Ты так ещё ничего и не поняла в этой жизни! Смотри, она преподаст тебе урок!
Она обернулась ко мне.
— Я сейчас же покончу собой!
Она достала из ящика много разных таблеток и бросила их в стакан с водой. Я смотрел на неё и улыбался. Когда-то я тоже был максималистом.
— Ты никогда не сделаешь этого, дорогая, пока я рядом!
— Я сделаю это, и они все горько пожалеют… — сказала она решительно и протянула руку к стакану.
Но стакан выскользнул у неё из рук, упал и разбился. Я рассмеялся.
— Тогда я выброшусь из окна! — решительно вскрикнула она.
Она попыталась открыть окно, но тщетно — замок заклинило.
— Ах так? Тогда…
Ну и дурочка же она у меня! Я всегда говорил ей об этом. Но она никогда не прислушивается к моим словам! Она не стала бы слушать меня, наверное, даже если бы она могла…
Я бы показал ей настоящую жизнь и её ценности, если бы мог…
Я бы рассказал ей всю правду и открыл истину, если бы…
Если бы я не был… призраком.
Но облегчило бы это знание её жизнь или сделало её бесцельной? — интересно мне знать…
1997