Когда несколько месяцев назад мы достигли точки невозврата, я надеялась, что он понял: поскольку мы больше не занимаемся сексом – наиболее подходящим способом общения между литературным агентом и его автором является электронная почта.
Он написал: «Встретимся завтра в девять утра на четырнадцатом этаже «Пантем Пресс». Кажется, мы можем заключить сделку».
Он даже не спросил о моей маме. Я не удивлена. Отсутствие у него интереса к чему-либо, кроме работы и его самого – вот причина, почему мы больше не вместе. Отсутствие интереса с его стороны раздражало меня все больше. Он мне ничего не должен, но мог хотя бы сделать вид, что ему не всё равно.
Я не ответила на сообщение, вместо этого, я отключила телефон и уставилась на трещину в стене, в которой исчез муравей. Я задалась вопросом, а нашёл ли он других муравьев или он был одиночкой. Возможно, он был как я, и неприязненно относился к другим муравьям.
Сложно сказать, почему у меня такая сильная ненависть к другим людям, но, могу поспорить, виной тому то, что я внушала ужас собственной матери.
«Внушала ужас» – громкое заявление. Но мама определённо не доверяла мне в детстве. Она держала меня на расстоянии вне школы, боясь того, что я могла сделать во время эпизодов лунатизма. Эта паранойя отразилась и на моей взрослой жизни, когда я свыклась со своими убеждениями. Одиночка. Всего парочка друзей и не такая уж и активная социальная жизнь. Вот почему за те несколько недель после смерти мамы это первое утро, когда я вышла из своей квартиры.
Мне казалось, что мой первый выход на улицу будет связан с местом, по которому я скучала – скажем, центральный парк или книжный магазин.
Я и предположить не могла, что окажусь здесь, стоящей в очереди в вестибюле издательства, отчаянно молясь о том, чтобы сделка состоялась – так я смогу заплатить арендную плату и меня не выселят из квартиры. Но вот она я, и одна встреча может решить всё – остаться без крова или получить работу, которая даст мне средства для поиска новой квартиры.
Опустив взгляд, я поправляю рубашку, которую мне одолжил Джереми в уборной через дорогу. Надеюсь, я не выгляжу слишком нелепо. Возможно, у меня получится провернуть все так, словно носить мужские рубашки на два размера больше нужного – что-то вроде нового писка моды.
– Милая рубашка, – произносит кто-то сзади.
Узнав голос Джереми, я повернулась, шокированная тем, что он здесь. Он следит за мной?
Подошла моя очередь, я протягиваю водительское удостоверение охраннику и смотрю на Джереми, и сейчас на нем нова рубашка.
– У тебя что, целый гардероб где-то в заднем кармане?
После того, как мы разошлись, прошло не так уж много времени.
– Мой отель в квартале отсюда. Я успел вернуться, чтобы переодеться.
Его отель. Это вполне возможно. Если он остановился в отеле, вероятно, он здесь не работает. А если он не работает здесь, то, возможно, и не связан с издательским делом. Понятия не имею почему, но я не хочу, чтобы он здесь работал. Просто я понятия не имею, с кем у меня назначена встреча и, учитывая, как началось для нас это утро, я надеюсь, что он не имеет никакого отношения к сделке.
– Значит ли это, вы не работаете в этом здании?
Он вытаскивает удостоверение личности и передает охраннику.
– Нет, не работаю. У меня назначена встреча на четырнадцатом этаже.
Ну конечно же.
– У меня тоже, – отвечаю я.
Мимолётная улыбка промелькнула на его губах, и так же быстро исчезла, как будто он вспомнил случай, произошедший на той стороне улицы, и я подумала, что прошло не так много времени, чтобы просто забыть об этом.
– Каковы шансы, что мы идем на одну и ту же встречу?
Он забирает свое удостоверение, и охранник жестом указывает нам на лифты.
– Понятия не имею, – отвечаю я. – Мне еще даже не сообщили, почему я здесь.
Мы заходим в лифт, и Джереми нажимает кнопку четырнадцатого этажа. Повернувшись ко мне, мужчина вытаскивает из кармана галстук и завязывает его.
Я не могу прекратить таращиться на его обручальное кольцо.
– Вы писатель? – спрашивает он.
Киваю.
– А вы?
– Нет, но моя жена – да, – мужчина поправляет свой галстук. – Возможно, вы написали что-то, что я мог прочесть?
– Сомневаюсь в этом. Мои книги никто не читает.
Уголки его губ приподнимаются.
– В мире не так много девушек, которых зовут Лоуэн. Я уверен, что могу выяснить, какие книги вы написали.
Почему? Он действительно хочет прочесть их? Опустив взгляд на телефон, он принимается что-то печатать.
– Я никогда не говорила, что пишу под своим реальным именем.
Он не отрывается от телефона до тех пор, пока двери лифта не открываются. Выйдя, Джереми поворачивается ко мне и, так и не выпустив телефон из рук, улыбается.