Верка была слишком яркой девушкой, чтобы ее не замечали заводские и другие парни, и они с первого дня стали обхаживать очаровательную блондинку. Та не относилась к числу робких и умела вести себя с пристававшими к ней мужчинами, но сейчас боялась заговорить с ними на «родном» языке, который хотела навсегда забыть, поэтому молча отвергала ухаживания и старалась избегать ненужных встреч…
Так, ни с кем не знаясь, Верка прожила до весны, посвящая всю себя работе и учебе, легко и быстро осваивая премудрости консервного производства. Уже через два месяца строгая мастер цеха определила Верку своей помощницей и подала рапорт о повышении ей разряда и зарплаты. Снова возникли трудности в отделе кадров, и снова Верке пришлось выслушивать длинную нотацию о своем прошлом. Но заводу требовались молодые толковые работницы и, несмотря на бдительность кадровиков, перед Веркой открылись широкие возможности продвижения по службе, особенно когда она закончила без отрыва от производства курсы мастеров. Потом Катя уговорила ее поступать на заочное отделение сельскохозяйственного техникума по специальности «виноделие», и Верка стала ходить на подготовительные курсы.
Там она познакомилась с Виктором, студентом четвертого курса сельскохозяйственного института, бывшим фронтовиком, который подрабатывал лаборантом в техникуме и иногда подменял заболевших преподавателей. Узнав, что отец Виктора является самым именитым профессором в сельхозинституте, Верка удивилась: как может сын столь обеспеченного отца работать за гроши? Удивило ее и то, что в день их знакомства Виктор пригласил ее на следующее воскресенье сходить с ним не в ресторан и даже не в кино, а просто погулять по городу.
Верка выбрала из бабушкиного гардероба красивый жакет и туфли на высоком каблуке, припудрила лицо розовой пудрой и явилась на свидание с видом важной дамы, думая, что их прогулка будет короткой и закончится на пешеходной улице, где располагались главные развлекательные заведения города. Виктор пришел к месту встречи в светлых хлопчатобумажных брюках, в которые была заправлена узкая футболка, и обутым в белые парусиновые туфли, что подтверждало его намерение провести большую часть дня на ногах. Они действительно погуляли по Пушкинской улице, потом нырнули в узенькую улочку и оказались в районе частной застройки. Дома были очень похожими на деревенские, с крошечными двориками, в которых цвели абрикосы – с них слетали и падали на каменный тротуар розовые лепестки. У мостика через речку Салгир Виктор остановился и прочитал стихи:
Прослушав удивительно доступные и волнующие строчки, Верка спросила:
– Кто это написал?
– Пушкин…
– Поэтому ближайшая улица называется его именем?
– Да.
– А это не из «Бахчисарайского фонтана»?
– Конечно, из него!
– Так он сочинил поэму, когда бродил по этим местам?
– Совершенно верно!
– Значит, здесь его посетили тайные мысли?
– Выходит, здесь…
Сначала ей как-то не верилось, что маленькая, грязная от весеннего паводка речушка могла вдохновить великого поэта создать бессмертные строки, те, что Виктор произносил как странную, но очень близкую и проникающую в душу молитву. Неожиданно для самой себя она вспомнила хромоногого учителя литературы, как он на одном из уроков читал строки из «Бахчисарайского фонтана» и что-то рассказывал о пребывании Пушкина в Крыму. Потом ей показалось, будто она находится в другом, романтическом времени, когда на полуострове собирался торговый люд, приезжавший со всех концов света. Будто сквозь прозрачную пелену она увидела на набережной Салгира торговые ряды и палатки, за прилавками которых сидят с важным видом мужчины в белых тюрбанах, а в маленьких кабачках снуют молодые смуглые турчанки и предлагают прохожим душистый плов, обжигающие чебуреки, крепкий кофе и восточные сладости. Среди пестрой толпы бродит молодой курчавый африканец, опьяненный и очарованный запахами пряностей и жареного мяса, экзотикой одежд, разноязычными голосами и, конечно же, черноокими девушками, тем более что одна из них хитро подмигнула поэту, и он воспринял это как намек на тайное, сладостное свидание…