Вечером Боря позвонил своему хорошему знакомому, который руководил местным организованным преступным сообществом. Когда-то Ребров спас его от тюрьмы, сделав своим агентом — от которого он многие годы получал самую горячую информацию о преступном мире — буквально из первых рук.
Вечером следующего дня шеф лично приехал к Реброву домой.
— Боря, а как так получилось, что сегодня утром ко мне приехали люди, и заявили, что у меня проблемы? Ты же обещал, что подобных людей у меня никогда не будет.
— Обещал, — кивнул Ребров. — Но ты забыл, очевидно. Я обещал, что их не будет, пока я рядом. Я думал, что я твой компаньон, а оказалось, что я ошибался, что ты меня обманул. Ты меня задвинул, вот они и вернулись. Все закономерно.
— И что мне теперь делать? — шеф действительно не знал, что ему делать. Возможности бандитов он прекрасно знал.
— А ты догадайся, — сказал Ребров. — И утром ко мне приезжай со своими догадками. Если угадаешь — бандосы отстанут. Нет — ну, значит, судьба у тебя такая.
Утром шеф привез новые учредительные документы, где в списке акционеров холдинга фамилия Верки уже не значилась. А значилась его, Реброва, фамилия. Блокирующий пакет акций.
Бандиты испарились, словно их и не было.
Верка вернулась в свой родной город. И тут к ней из краевого центра приехал возбужденный от счастья студент:
— Верка, родная, вот удача-то у меня!
— Что случилось, болезный? — он был ей противен. Ведь он был ей нужен не для секса, не для отношений, а всего лишь для того, чтобы в сторону от себя отодвинуть пустеющего Реброва. Студент со своей задачей справился успешно, и судьба его была решена.
И Верка уже хотела было объявить ему импичмент, как тот в запале безумной радости выпалил:
— Мне в наследство квартира досталась — бабка померла! Прямо в центре краевой столицы! А вчера эту квартиру я продал. Вот деньги! Много!
— Молодец, — кивнула Верка.
— Вера, Верунчик, Верочка, любимая моя, родная, прекрасная… — пел студент. — Можно, я пока у тебя эти деньги оставлю? Мне негде их хранить. А у тебя пусть лежат. Ты же самый дорогой мне человек, правда?
Верка кивнула.
На следующий день студент, которому Верка подарила ночь яркой и пылкой любви, убыл в свой институт — в краевую столицу.
А Верка набрала телефон риэлторской фирмы:
— Я хочу приобрести квартиру. В центре города. Трехкомнатную. С ремонтом. Куда подъехать посмотреть? Еду!
Я сидел в своей редакции, когда ко мне приехала знакомая. Мы когда-то с ней вместе держали одну газетёнку — так, чтоб на очередных выборах денег заработать. Потом я газету продал, и наши пути разошлись. Я уже снова был «медиамагнатом», а она ушла в купи-продайный бизнес. А дружба с Анькой осталась.
— Ты помнишь Верку, — спросила у меня Анька, деловито запуская в работу кофе-машину.
— Конечно, — кивнул я, и память тут же нарисовала мне ту прекрасную картину, когда Верка оставила в руках Реброва полотенце, и шла, вся такая грациозная, по тропинке, заставляя пускать слюну не один мужской рот.
— Представляешь, что она, тварь, учудила? — Анька повернулась ко мне, и шагнула к столу, осторожно держа чашку с кофе, присела, поставила кофе на стол.
— Что?
— У меня сисадмином студентик один работает. Он с ней встречался. Померла у него бабулька, и ее квартиру он продал. А деньги…
— Оставил Верке на хранение? — догадался я.
— Оставил, — кивнула Анька, и мелко отхлебнула кофе из чашки.
— И?
— Через пару недель приехал к ней, а она выходит на лестничную площадку с каким-то спортивным пацаном, говорит, что ты, мальчик, ошибся адресом, выдумал себе там что-то, и больше сюда не приходи. А то хуже будет. Студент рыпнулся, но тут же получил в морду от спортсмена, и ушел. И больше к ней не приходил. Через полгода он устроился ко мне работать — жить-то на что-то надо. И тут как-то я с ним по душам говорила, а он мне эту тему накидывает, мол, не знаю, как быть. У нее и квартира, и новая машина на его бабки куплена. Жалко — такая куча денег ушла за просто так. К шалаве, как оказалось. В суд ведь иск не предъявишь — никаких расписок-то нет…
— Ну, а ты чего?
— Я его с нашей мафией свела. У меня же муж…
— Я знаю, — кивнул я.
Её муж некоторое время был кассиром «общака», да рулил некоторыми экономическими темами в местном преступном сообществе. Имел, естественно, некоторое влияние, да и вообще, по жизни был хорошим мужиком. На то время он уже вывел все свои активы в легальный бизнес, но связи-то криминальные остались. Куда сейчас без них…