— Короче, сегодня общаковские пацаны к ней подкатили, мол, ты не права, девочка. Надо вернуть мальчику деньги.
— Их доля? — поинтересовался я.
— За треть взялись, — пояснила Анька. — А ему хотя бы и так. По-другому он эти деньги вообще не увидит.
— Он их и так не увидит, — рассмеялся я. — Ты думаешь, что бандосы такому лузеру, как он, что-то отдадут?
— Заверили, что отдадут, — сказала Анна, допив кофе.
Я в голос расхохотался. Она улыбалась, но качала головой. Не верила.
Анька уехала, а через пять минут позвонила Верка:
— Лёша, надо встретиться. Срочно.
Она появилась в редакции через полчаса. Вид ее был совершенно растрепан, под глазами — следы недавно потекшей и размазанной туши.
— Ты можешь меня свести с Ребровым? — сходу она задала свой вопрос.
Я достал телефон, и начал было набирать его номер, но она остановила меня:
— Лёша, лично. Ты можешь меня свести с ним лично? Не нужно никаких телефонов.
Я все же позвонил Реброву и попросил быть на месте — мол, гостья приедет.
— Поезжай сама, у меня нет времени, — соврал ей я. — Работы у меня много. Он будет ждать тебя.
— Он мне поможет? — спросила она меня.
— Не знаю, — честно признался я. — А что, серьезные проблемы?
— Хуже некуда, — сказала она.
— А кто виноват?
— Я, Лёша. Я. Как же я устала от всего этого! — она схватилась за голову. Ключи от машины, которые были зажаты в ее руке, каким-то образом зацепились за сережку, она дернула — и охнула.
Я помог ей освободить ключи.
— От чего? — поинтересовался я.
— От соблазнов.
Она поднялась со стула и направилась к двери. В пороге обернулась:
— Лёша, прошу тебя, никогда не кидай людей. Всё тебе вернётся. С лихвой.
— Я знаю, — сказал я.
Она ушла.
Как оказалось — навсегда.
— Боря, у меня беда, — Верка выглядела хорошо заискивающей сучкой, которая знала, в чей тапок навалила. У нее просто не было вариантов.
— Замечательно, — кивнул Ребров.
— Бандиты отжимают у меня машину и квартиру.
— Очень хорошо, — кивнул Ребров.
— Помоги мне, Боря!
— Вера, а ты не хочешь мне рассказать, на чьи деньги ты купила эту квартиру, и эту машину?
— Я заработала… — растерянно сказала она.
— А твой студент так не считает.
— Он все врет, — зарыдала Верка. — Помоги мне, Боря! Если я не отдам им квартиру, они же меня убьют!
— Всё закономерно, — сказал ей Боря.
Верка выскочила из офиса.
Ребров продал всё и уехал жить в Подмосковье. Там он построил на берегу пруда дом, занялся небольшим бизнесом, попутно возглавил службу безопасности ядерного института.
Как-то летом я заехал к нему в гости. С разных сторон Подмосковья подтянулись старые друзья, соратники, которые так же, как и Ребров, перебрались в эту часть страны. Натопили баню, нажрались водки и какого-то жуткого вискаря. Уже после бани мы сидели в еще недостроенной гостиной, и, попивая какое-то французское вино, глядя через окно на Бородинское поле, вспоминали былое.
Кто-то сказал:
— А помните, как-то мы отдыхали на Ханке, и там была девочка… Боря, с которой ты полотенце сорвал… вот это тёлка была зачетная!
— А, — Боря глотнул вина. — Верка, помню. Вот она народу в свое время покидала… И меня как-то кинула. А потом я ее.
— Нет её больше, — сказал я.
В мужском коллективе, который только что в веселье и радости вспоминал ту чудесную прекрасно-нагую девочку, так непринужденно и женственно шедшую по тропинке, повисло тягостное молчание. Мужики, эти брутальные железные монстры, которые всего уже насмотрелись в этой жизни, сверлили меня своими свирепеющими не понять отчего, взглядами.
— Помнишь, Боря, когда она к тебе приезжала в последний раз?
— Конечно, — кивнул Ребров.
— На обратном пути она разогналась до двухсот и вышла на встречку. Там, в повороте, ее встретил микроавтобус. Верку порвало на куски. А в микроавтобусе, так случилось, у людей даже царапин не было.
На лице Реброва не дрогнул ни один мускул. Мы не чокаясь, выпили.
— Все закономерно, — сказал Борис.
Больше в тот вечер мы о ней не вспоминали.