Канарис и его единомышленники оказались в меньшинстве. Совершенно неожиданно для них вермахт с первых дней войны выступил не только в роли пассивного наблюдателя. Отдельные военнослужащие и подразделения, командиры которых разделяли радикальный антисемитизм нацистов, сами включились в геноцид: грабили еврейские магазины и квартиры, избивали мужчин, насиловали женщин. 20 сентября 1939 года командование 3-го армейского корпуса докладывало в вышестоящие инстанции: «По поводу отношения к евреям не нужны никакие объяснения. Все до последнего человека реализуют ту точку зрения, что любой контакт с этой расой невозможен и что когда-нибудь она должна полностью исчезнуть из немецкого жизненного пространства».[80]
В тот самый день, когда состоялся разговор Канариса с Кейтелем, военнослужащие одной из воинских частей учинили резню в небольшом городе Браньске. Здесь распространился слух, что были изувечены останки четырех павших немцев. Солдаты согнали евреев-мужчин и издевательствами вынудили их раскопать могилы. Те, у кого не было лопаты, должны были копать руками. Назначенный комендантом города полицейский офицер напрасно убеждал солдат, что, хотя евреи «виноваты во всем», немецкий солдат все же должен поддерживать дисциплину. Когда евреи в панике побежали, встретившийся им лейтенант открыл огонь. В результате беспорядочной стрельбы погибли 22 человека.[81]
Реакция высших офицеров вермахта на такие происшествия выражена в приказе командования 14-го армейского корпуса: «Самочинные мероприятия против евреев, безусловно, не должны повторяться». Единственным и крайне неэффективным средством поддержания дисциплины оказалось военное правосудие, находившееся в руках командующих армий. Например, лейтенант, расстрелявший евреев в Браньске, был приговорен к одному году тюрьмы «за убийство и неправомерное применение оружия». В 3-й армии под командованием генерала Георга фон Кюхлера было возбуждено уголовное дело против вахмистра тайной полевой полиции и штурмана артиллерийского полка СС. Они согнали в синагогу и расстреляли около 50 евреев, привлеченных к ремонту моста через Нарев. Военный трибунал приговорил виновников к одному году заключения, но Кюхлер не утвердил приговора, «так как необходимо более строгое наказание». Того же мнения придерживался и Гальдер. При повторном рассмотрении обвинитель потребовал для обоих преступников смертного приговора, но военно-полевой суд танковой дивизии генерала Вернера Кемпфа приговорил вахмистра к 9, а эсэсовца — к 3 годам тюрьмы, учитывая, что он «был рассержен многочисленными злодеяниями поляков против фольксдойче» (этнических немцев) и действовал в порыве «юношеского безрассудства». Командир 29-й моторизованной дивизии генерал Иоахим Лемельзен отдал под суд дирижера полкового оркестра лейбштандарта СС «Адольф Гитлер», который, ссылаясь на несуществующее распоряжение вышестоящего начальника, приказал расстрелять 50 евреев в городе Радом. Генерал Вальтер фон Рейхенау, командующий 8-й армией, не только приказал провести военное расследование этого преступления, но и написал Гитлеру письмо, в котором заявил, что не потерпит в составе своей армии подобное преступное подразделение.[82]
Иногда генералы пытались также пресечь деятельность карательных органов на подвластной им территории. Так, когда в начале октября при изгнании евреев из города Млавы полицейские подразделения V айнзацгруппы произвели несанкционированные расстрелы и поджоги еврейских дворов, Кюхлер потребовал разоружения этого подразделения, его отправки в Восточную Пруссию и немедленного военного судебного расследования. Об этом инциденте Гейдрих доложил лично Гитлеру.[83]
Приведенные примеры показывают, что причинами протестов в военной среде были не морально-этические соображения или гуманность, а стремление сохранить воинскую дисциплину и поддержать международный престиж вермахта. Армия и сама совершала противозаконные действия в отношении еврейского населения. 18 сентября 1939 года командующий 14-й армией генерал Вильгельм Лист отдал приказ, запрещавший воровать собственность, поджигать синагоги, насиловать женщин и расстреливать евреев. 10 октября Гальдер сделал запись в своем дневнике: «Убийство евреев — дисциплина!» Однако наведение дисциплины в войсках не означало для евреев спасения: с первых дней войны воинские части привлекали их к различным принудительным работам, в октябре путем создания еврейских «рабочих колонн» такой труд был легитимирован и упорядочен, а весной 1940 года вермахт организовал для польских евреев лагеря принудительного труда, смертность в которых составляла Ъ% в день. Таким образом, принцип уничтожения трудом, позднее применявшийся СС, был впервые испытан германскими вооруженными силами.