Похожее ощущение было, когда Лорен показывал мне мои охранные знаки, но сейчас это навязывали силой, заставляя видеть незримое. По стенам вспыхнули символы вперемешку с иероглифами. Юко преобразилась, словно сбросила вуаль человечности: черты лица заострились, аккуратный маникюр сменился острыми коготками, а в движениях появилось нечто звериное, словно вокруг меня кружила не женщина, а лиса.
— И учится, — закончила Ёваки, очерчивая указательным пальчиком мой подбородок, а большим невесомо касаясь губ. Я словно примерзла к месту, не имея возможности даже пальцем пошевелить, пока японка грациозным движением стягивала с себя кружевные трусики и кидала их мне под ноги.
Чему учиться и у кого мой зачарованный мозг понял, только когда Юко медленно подошла к сидящему на диване Фоеру и носком туфли заставила его откинуться на спинку. В той же ленивой манере она опустилась перед ним на колени и начала расстегивать ширинку.
Только этого мне не хватало…
Кое-как попыталась отвести взгляд, но меня словно током тряхнуло, а все мышцы разом свела судорога.
— Не смей отворачиваться, — бросила через плечо женщина, не прекращая ласкать Лорена рукой. Не в силах сдерживаться, он закрыл глаза и откинул голову назад, чуть подаваясь тазом вперед. Пользуясь моментом, Юко оседлала мужчину, плавно покачивая покатыми бедрами вперед-назад. Тихий стон срывался с ее губ. С каждой минутой она двигалась все быстрее, подгоняя себя вздохами.
Внутри все съеживалось от отвращения и хотелось проблеваться. Она трахает моего Лорена. Моего… Да что я несу, какого еще моего? У меня же есть Питер!
К стонам госпожи Ёваки добавился приглушенный рык. Это Фоер, который держался до последнего, сжимая до белеющих пальцев полы пиджака, теперь властно стискивал белые ягодицы скачущей в экстазе на нем японки. Мужчина жадно целовал ее шею, прикусывал и посасывал нежную кожу, оставляя красные следы на белом бархате ее тела. Он взглянул на меня лишь однажды, но я не узнала этих темных змеиных глаз, что сверкнули похотливым огнем и обожгли животной страстью. Закончили они почти одновременно, с разницей в пару секунд: она — громко и протяжно, он — шумно выдыхая через сжатые зубы и прижимая вспотевшее тело к своим бедрам.
Когда я поняла, что снова владею своим телом, то по щекам катились слезы. Горечь и отвращение растекались внутри удушающей массой, заставляя сжимать кулаки и едва не скрипеть зубами.
— Не нравится, когда трогают твое, да, Сарри? — ехидно подытожил противный внутренний голосок, — Ну же, признайся, тебе понравилось, как он рычит, когда кончает? Смелее!
Я мотнула головой, отгоняя назойливые мысли. Госпожа Ёваки пружинистой походкой прошла мимо меня, подбирая с пола свое белье и обдавая волной восточных духов с нотками мяты.
— Приятного вечера.
Мы остались вдвоем. Лорен с трудом сел на диване, застегивая ширинку и тяжело дыша. Он уперся локтями в колени и обхватил голову руками — его колотила крупная дрожь, словно мужчину лихорадило. Я же почувствовала, что мне срочно нужно сесть. И выпить.
— Если тебя это утешит, я не хотел, чтобы ты все это видела, — Фоер сидел, не открывая глаз и все еще пытаясь справиться с собственным телом, которое не особо слушалось хозяина.
От звука его голоса захотелось кричать, но я поступила иначе. Звонкая пощечина обожгла щеку Лорена, да так, что у меня пальцы онемели. Он ничего не ответил, даже глаза не открыл, только горько ухмыльнулся и коснулся подушечками пальцев алеющего отпечатка, а меня будто окатили ведром помоев. В довершении всего, от него все еще пахло ее духами.
— Для этого я нужна была, да? — наконец-то получилось заставить себя разлепить пересохшие губы и заговорить с ним. — Смотреть, как ты « ведешь переговоры», трахая «партнеров»?
Мужчина наконец-то выпрямился и открыл покрасневшие глаза, устало посмотрев в мою сторону.
— Я уже говорил, что бы ты не питала иллюзий на мой счет. И без того ясно, что до рыцаря в сияющих доспехах мне далеко, не тот я персонаж.
Молча выхватив у него из рук ополовиненный стакан с виски, залпом осушила его и за жмурилась от обжигающего привкуса алкоголя. Решено, мне надо напиться. Нет. Ужраться. В говно.
====== Глава 3.’ ======
Garmarna — Vedergällningen
Red — Not Alone
Холод пещеры неприятно закрадывался под одежду и вытягивал тепло по крупицам, пытаясь проникнуть под кожу. По земляному полу стелился густой туман, словно ноги по щиколотку утопали в молоке. Вокруг огромного плоского камня, вросшего основанием в землю, призраком росла слепая бледно-желтая трава.
Откуда-то слева послышались нестройные шаги двух пар ног: легкие, будто шелест ветерка в поле и более тяжелые.
— Саги, зачем сюда? Я не смогу тебя разглядеть, — удивился юноша, по голосу еще не разменявший и второй десяток.
— Зато никто не помешает, — мурлыкнул девичий голосок, — Идем!
Дальний край пещеры стал светлеть, а вскоре на стенах заплясали алые отсветы и черные вытянутые тени. Шаги приближались, и через мгновение в свете дрожащего факела показались они. Этих двоих я видела во сне, но тогда они шли по дороге в ущелье…
Юноша нетерпеливо выхватил у спутницы факел, кидая его на пол и прижимая ее спиной к каменной стене, и принялся стягивать с плеч платье, жадно целуя их. Девушка закусила губу и тихо застонала, комкая подол теплого платья, тем самым задирая ткань вверх по ноге. Пара минут, и он рывком разворачивает ее к себе спиной, торопливо освобождаясь от штанов и поднимая ткань юбки девушки. Движение, и она прогибается в пояснице, вскрикивая как раненая птица, а он начинает толкаться в нее, жарко и неистово. Девичьи ногти скребут по камню, оставляя едва заметные царапины на влажной поверхности. Тишину разрывают тихие хлопки и гулкие стоны.
Руки юноши сжимают нежную грудь, которая идеально ложится в его ладони. Носом зарывается в густые кудри, отливающие кровью в неровном свете факела.
— У меня ноги разъезжаются, Лау, — сквозь стоны шепчет девушка, пытаясь хоть как-то сдержать голодный натиск любовника.
— Я могу взять тебя на руки, — он на всю длину входит в нее, отчего Сага вскрикивает громче.
— Там, — она кивает головой в сторону большого камня.
Лау недовольно морщится, но отпускает, следуя за любимой к указанному «ложу». Девушка расшнуровывает платье до конца и скидывает его вместе с плащом на гладкий гранит, укладываясь на ткань спиной. Юноша устраивается меж ее стройных ног и продолжает начатое, припадая губами к часто вздымающейся груди.
— Поцелуй меня, — стонет Сага, путаясь пальчиками в непослушных волосах парня, — я хочу, чтобы ты поцеловал меня, Лау…
Юноша широко улыбается и целует подругу, жарко и страстно, упиваясь поцелуем как крепким вином, которое моментально ударило в голову. Движения его становятся не такими резкими, словно затихая, чтобы вновь с неистовством вколачиваться в тело любовницы. Но словно с поцелуем все силы покинули парня, и теперь он мешком наваливался на Сагу.
— Прости меня, Лаури, — шепчет она, целуя парня в висок.
Проснулась я от пульсирующей головной боли, словно в мозг вгоняли гвозди длиной с Вестминстерское аббатство.
За окном только занимался рассвет, разбавляя чернильное небо утренней серостью. Вечер, после «забав» Фоера, я помню крайне смутно. Мужчина словно тень маячил где-то рядом, но, в то же время, держался на расстоянии. В желании перепробовать все содержимое бара меня поддержала Рейчал, в бессознательном состоянии позже — тоже. Помню, как Лорен велел мистеру Грину и относительно трезвому Гарри доставить меня домой в целости и сохранности, а дальше как в тумане. Густом таком и белом, как во сне.