Украинская пресса сейчас рассматривает происходящее как преходящий момент, а не как поворот. Деникин, Петлюра становятся рядом как кондотьеры, идеал которых не отвечает созиданию...
Видя то, что делается кругом,— могут опуститься руки. Глухая реакция – произвол не власти, а произвол безвластия: самое ужасное, что может быть.
Говорят, что анархия на жел[езных] дорогах достигла невероятных размеров, города грабятся шайками... А доверие к ДА исчезло, и она не может собрать вокруг себя людей.
Работал над жив[ым] вещ[еством]. Читал биографию Торо, написанную Чаннингом. Вчера кончил Мора Academie des Sc[iences]. Сегодня Ком[иссия] но делам Акад[емии]. Нудная история с помещением пансиона Левашова и невозможной бабьей политикой Спекторского. С деньгами тянут неделями, обещают и ведут ненужную канитель. Можно сказать одно,— что т о , что теперь управляет, столь же неспособно управлять как при Раде, гетмане, большевиках и, может быть, будет так же недолговечно.
Утром в унив[ерситетской] библиотеке. Была Ек. Ив. Шиловцова, Караваев, желающий уехать и изнывающий от тяжелых условий жизни.
Известие о смерти Кизеветтера – убит16. Кровавая и позорная русская социалистическая революция.
Передо мной иногда мелькает старое и московские переживания и мысли, как что-то хорошее и далекое. Но то, чего тогда хотел, теперь вдруг оказались чуждым и чудищем.
Тяжела мысль о Ниночке. Все хотят уехать – в Крым. А вчера Демченко указывает, что в Крыму начались систематические грабежи татарами и оттуда начинается бегство.
Что может быть в Киеве после ДА? Надо взять в руки и себя и опять вести жизнь не на Петроград? Строить работу здесь, на юге? Ni и в <мышах>. А Со и Ni во мхах очень ясны.
27.Х/[9.ХI.1]919. Воскр[есенье]
Сегодня целый день занимался – никто почти не мешал и я никуда не хотел идти.
Работал над живым веществом. Иногда мне кажется, что вся эта работа очень мало дает в результатах и что я не справляюсь с тем ее размахом, какой даю в ней. Нахожу новые и новые пропуски и убеждаюсь в ошибочной оценке сделанного до меня. Ищу корней своим мыслям и постоянно их находишь – иногда совершенно неожиданно. Сколько моих мыслей действительно моих? Сколько их возникло из фактов или из чтения? Сколько из них воспоминаний прочитанного или услышанного, отзвучащего иначе, чем у других в моей душе.
И сейчас для идеи о количественном постоянстве жизни я все нахожу новых и новых предшественников. Можно дать связную картину людей, подходивших к этой идее 17. А еще не так давно мне казалось, что нет почти следов этой идеи в прошлом, и это мнение было для меня мерилом того, что я далеко не охватил сделанного до меня. Нет истории этой идеи? Никто не проводил ее последовательно? Оказывала она то влияние на человеческую мысль, какое мне в ней видится? Сейчас Бюффон – фон Бэр – Флуранс – Агассис – Ф. Гартман – Прейер и, вероятно, многие другие. Прейера я, наверно, раньше читал. Находишь все новые и новые недостатки в своем знании и изложении.
Эти дни немного больше читаю. Но холодно, 3 —4°R в комнатах, и я только ем и сплю дома, а спасаюсь в Академии. И здесь сегодня холодно. Читал вчера Сюлли Прюдона – прелестное стихотворение La forme. Потуги глубокой мысли. И, возможно, построение целого миропонимания. Вечером читал Лассвица – Фехнера. Сегодня Чаннинга? Торо и Гартмана Das Unbew[usste] v[оm Standpunkt der Physiologie und des Cendpnztheorie] 18. Г[артмана] меня давно убеждал прочесть Мих. Ив. Петрункевич, умный человек, одно время занимавшийся и очень серьезно философией – потом бросивший, ушедший в жизнь. Как мудрец, убедившийся в недостатке своих сил? Или в тщете всего, кроме чувства? Нахожу здесь в его работе мысли.
2/[15].ХI Акад[емия] н[аук], Владимир[ская], 56
Холодно на воздухе. Вьюга. У меня в комнате в Академии, куда я переехал из-за холода (на Тарасовской 2—3oС), тепло и можно заниматься.
Настроение кругом тяжелое и тревожное. Становится все хуже жить. Кто может, уезжает или увозит семьи из Киева. Не верит ни прочности положения, ни добровольцам...
Мне кажется, однако, начинает подымать голову обыватель? Или это только так кажется. Сегодня в «Киев[ской] м[ысли]» статьи о возможном голоде в будущем году в связи с выступлением Анциферова в Харькове. За мнoro времени это первое проявление общей работы разных городов. Жизнь совсем распылилась.