У меня, [у] Н. Пр. [Василенко] настроение бодрое, кругом – унылое. Если бы Киев, Полтава, Харьков были взяты, то приходится действовать иначе.
Под Ростовом, 23.ХI/[6.ХП]
Приехали сегодня в Ниловскую в 6 верстах от Ростова. От Лозовой ехали недурно. Здесь нас не пускают и говорят, в Ростов не пускают и на лошадях. Начинаются разговоры и о том, что и в Ростове что-то происходит...
Все надежды на скорый поезд в Ростов развеются. Вагон изнервничался и частию многие заболели. Мы решительно не знаем, что кругом нас делается и что вообще случилось за 3—4 дня после Харькова.
По-видимому, поезд пропустят, т.к. есть военные, командированные и т. д. Не пускают беженских поездов. В Ростове идет проверка документов.
Днем, наконец, попал в Ростов, и впечатление смутное и тревожное. В газетах речь Ллойд-Джорджа25, внутри разлад, и ростовцы как будто не верят в возможность сохранения Харькова.
Удивительно, что Пав. Ив. [Новгородцева] еще нет? А выехал он днем раньше нас.
Киев и Xарьков еще не взяты – а между тем нет никаких известий более точных, и как-то, по-моему, мало инт \далее текст обрывается. \
Ростов, 24.ХI/[7.ХII]
Опять поселился у С. Л. Минц. Все переполнено и найти помещение чрезвычайно трудно. Впечатление первое – ухудшения.
Минцы сняли с двери медную дощечку с фамилией – боятся погрома. Третьего дня глупое распоряжение о невыходе из квартир – миллионные убытки (день стояли заводы) и смута в умах. Сделало Донское правительство. Это вызвало слух о том, что в Ростове происходит что-то, что мы слышали в Ниловской. Вместе с тем все вздорожало, и еще более это все оказалось дорого стоящим.
Проведен законопроект об Академии, довольно приемлемый, по-видимому. Можно идти дальше, основываясь на нем. Он стал законом – но никому не известен... Ужасно тяжело, что приходится все время бороться за научную работу, против которой сейчас выставляется другая ценность, но какая? Во имя чего сейчас уничтожать начатую научную и культурную работу? Что сейчас самое важное?
Сговорился с Малин[иным] на понед[ельник], 6 ч[асов] веч[ера] для подробного разговора.
Вечер провел у Соф. Влад.[Паниной]. Там была Степанова, Н. Ив. Астров. Разговор очень горячий. Под конец пришел Оболенский.
Из долгого разговора с Н. И. Астровым об организации власти становится ясной и трудность этой работы, и отсутствие ясного плана того, что хотят руководители.
С. Вл. [Панина] считает, что то положение, которое сейчас создалось – на несколько лет; весной наступление. Но ведь это разорение страны и ее окончательная гибель? В это время ее части, находящиеся вне Добров, армии и Совдепии, начинают отходить от гибели. В лучшем положении – кроменационального] – и жизнь областей, захваченных Польшей?
Мне представляется сейчас огромной опасностью то, что ДА стремится неуклонно к реставрации. Стоит ли тогда их поддерживать? Не легче ли и не проще ли идти через большевизм, добившись для него мира. Не безнадежное ли положение теперь, когда идет вооруженное нападение? Не этим ли объясняется неудача Колчака?
В ДА нет, по моему мнению, идейного содержания, кроме восстановления старого. Все другие части ее программы несерьезные приманки? Центральная власть хочет чего-то лучшего, но не в силах творить и с неизбежной последовательностью приходит к восстановлению старого.
Говорил с ним [Н. И. Астровым] о восстановлении власти на местах – принципе областности. По существу, это восстановление генерал-губернаторов. Фактически дальше этого не идут! Едва ли это может принести что-нибудь доброе. Сейчас, чем ближе всматриваюсь в то, что происходит – тем больше у меня является сомнения – не есть ли это все авантюра? И большевистская, и добровольческая?
Восстановление России не должно идти по пути реставрации. Но много ли таких, которые хотят такого настоящего восстановления новой Россия?
Астров по поводу назначений указывает на невозможность найти людей. Кадетов нельзя назначить в виду настроений военных кругов. Но это признание есть лучший приговор.
Из его указаний интересны дальнейшие проявления политики Англии: она хорошо вооружила Латвию, Эстонию и т. п. и поддерживает их независимость. А для Юденича сейчас остается или разоружаться, или же пробиваться на соединение с Деникиным. Нельзя ли найти возможности объединения войск красных и белых? Или это у меня утопия? Я не решаюсь эту мысль и высказывать.
Астр[ов] и Панина принимают многие возражения очень больно. Но для меня совершенно ясно, что то, что делается, никого за собой поднять не может.