Еще в детстве отец выписал «Свет» или «Слово», там издававшиеся; затем я подобрал и украинскую литературу. По моим настояниям Георгий [Вернадский] написал статью об Угорской Руси28. Сейчас, когда я пишу эти строки, передо мной возникают многочисленные обрывки прочитанного – в гимназии еще воспоминание участника Венгерского похода, кажется Лихонина, в университете книгу Biedermann’a Ungar. Ruthenen, затем статьи Петрова, Перфецкого, Егона, де Воллана и множество других29. Невольно вспоминаешь Драгоманова, хотевшего дать Аннибалову клятву не забывать Угорскую Русь. А сейчас это первая русская область, вышедшая из анархии. Сегодня я дал заметку об Угорской Руси для «Донской Речи» (подписал «Володарь»)30.
Был в «Д[онской] р[ечи]». Познакомился с Черевковым и имел разговор с ним и П.Я. Рыссом о делах донских и кубанских. Оба указывают на чрезвычайные ошибки «москвичей», не понимающих положение и берущих аффогантный тон там, где его можно иметь только в том случае, если за спиной стоит большая сила. А ее нет, и тогда эти жесты являются опасными.
По словам Черевкова, и на Дону столкновение было бы гораздо более значительное, чем на Кубани, если бы не умная политика Сидорина и Xарламова. По его словам, главная сила ДА – донская, как наиболее численная. Дон и Кубань стоят за Круг и Раду – и это привилось; министерства нет; хищения и взяточничество не большие, чем вокруг Особ[ого] cов[ещания]. Многие члены Особ[оro] сов[ещания], не берущие взяток, прикрывают взяточничество. О М.М. Федорове говорят совсем нехорошо.
Говорят, Киев взят31. Все мои рукописи там! В том числе и геохимия, и минералогия... И может быть, буду отрезан надолго.
Утром у К. Н. Соколова. С ним выяснял вопрос об Акад[емии] н[аук] и двинул его. Сговорился иметь отдельный разговор об автономных областях. Проследил в министерстве, что законопроект прошел. Должно пойти, в 1-ое заседание Особ[ого] сов[ещания].
Приехал Георгий Старицкий, очень нервный и в очень тяжелом настроении. Несомненно, здесь относятся безразлично ко всем этим людям, которые, взяв на себя тяжелую судьбу, рискуют не только своей жизнью, но и жизнью своей семьи. Соколов в разговоре со мной выражал удивление, что такое количество людей бежит из городов при приближении большевиков. Он не понимает, что такое значит Чрезвычайка и каковы ее действия.
Разговор с Тырковой-Уильямс и Струве. С Ар[иадной] Владимировной разговор не клеится, и мне кажется, что она узко доктринерски смотрит на жизнь. Со Струве о большевизме: он отрицает какую бы то ни было работу большевиков для научных задач. Для Тырковой научные издания, выпущенные при большевиках,— «большевистские»!
Как все быстро меняется! Киев – Харьков – Полтава опять большевистские, и я очутился в какой-то новой окраине. Куда ехать: Крым или Ростов? И чем жить?
3/16.XII.[1]919
Вчера был y меня Арнольди, и совершенно неожиданно выяснилась возможность принять участие в организации широких исследований Азовского моря и Кубани32. М[ожет] б[ыть], и Дона. Арнольди хотел, чтобы я стал во главе – условились, что мы ведем работу вместе. Для меня эта работа чрезвычайно интересна в связи с живым веществом. Сама судьба дает в мои руки возможность приложить проверку моих выкладок в широком масштабе. Я сейчас полон всяких планов организации, если это дело удастся. Удивительно, как странно складывается моя научная работа. Сейчас все глубже вдумываюсь в вопросы автотрофности организмов, и автотрофности человечества в частности. Здесь в автотрофности одна из загадок жизни. Стоит перед мыслью красивый образ Кювье о «жизненном вихре» (torbillon vital) (Отражение картезианства)? – о его причине33. Надо идти смело в новую область, не боясь того, что уже в мои годы кажется это поздним. Жизнь – миг, и я, живя мыслью, странным образом живу чем-то вечным. Вчера увлекся и у Саши Зарудного излагая свои идеи. Некоторые мысли о смерти в новой постановке не решаюсь высказывать и логически выявить для себя. Есть какое-то особое состояние духа, когда охвачен не высказанной в логических формах идеей. Это чувство не удовольствие – это слово не подходит – но какое-то нежеление выходить из этого состояния, ибо всегда логический образ ограничит то, что охватывает человека.