19
Эта оценка Вернадского носила явно пристрастный характер. Наряду с В. А. Стекловым, выступившим на Общем собрании АН 7 октября, в Москву предлагалось командировать также П.П. Лазарева, Н.С.Курникова и А.Н. Крылова, о которых он не упоминает. Что же касается А. М. Ляпунова и А. А. Маркова, то первый из них находился с больной женой в Одессе еще с июня 1917 г., а второй – с семьей в Зарайске уже в сентябре. Возможно, неприязнь Вернадского к личности Стеклова объясняется хорошо известными в научных кругах своеобразными общественными взглядами математика; ср. в его «Воспоминаниях» характеристику кадетов как «слюнявых книжников и фарисеев», а интеллигенции как «случайно вздутого пузыря на народном теле, оторванного от него и потерявшего всякое живое чутье действительности» (Стеклов В. А. Переписка с отечественными математиками: Воспоминания. — Л., 1991. — С. 283, 285).
20
Имеется в виду статья И. К. Кольцова «Организация клетки. Статья первая. Постановка проблемы» (Природа.— 1917,— № 2 ). Публикацию писем Кольцова Вернадскому см.: Генетика.– 1968.— № 4.
21
Такая статья Вернадского неизвестна.
22
Ломоносовский комитет АН, с предложением о создании которого Вернадский выступил 3 декабря 1916 г. на заседании физико-математического отделения AН (от имени ряда академиков), должен был, по замыслу ученых, компенсировать невозможность учреждения в условиях войны Ломоносовского физико-химического института, разработать его программу и функции, организовать исследования по его тематике.
23
Единственным учреждением в дореволюционной России, объединившим работу по изучению систематики и географии культурных растений, являлось Бюро прикладной ботаники (с 1917 г. — отдел) СХУК. Начало коренных преобразований в организации научно-опытных станций. а также собирании мировой коллекции растительных ресурсов связано с именем Н. И. Вавилова, в 20-е годы возглавлявшего Государственный институт опытной агрономии (вобравший в себя аграрные подразделения СХУК) и Всесоюзный институт прикладной ботаники и новых культур – организации, осуществлявшие на практике высказанную Вернадским идею.
24
С семьей Ребиндеров Вернадского связывали близкие родственные отношения – Виктория Ивановна Ребиндер (ур. Пастухова, дочь генерала – хорошего знакомого матери Вернадского – В. И. Константинович) была его двоюродной сестрой; ее муж Михаил Иванович – друг П. А. Кропоткина, вместе с которым проводил научные исследования в Финляндии. Их сын Александр занимался наукой, но под влиянием народнических идей бросил ее, опростился и затем уехал в США, где и скончался. Его сын Петр стал известным физико-химиком, членом корреспондентом АН СССР. Упоминаемый Орест Веймар, врач, близкий друг семьи Ребиндеров и П. Л. Кропоткина, тесно связанный с Кружком майкопцев, затем с «Землей и волей», был арестован, приговорен к 15 годам каторги, умер на Каре от туберкулеза.
25
Яков Владимирович Самойлов – один из основоположников биогеохимии, ученик и коллега Вернадского, вместе с которым в 1911 г. покинул Московский университет. Научная и служебная карьера Самойлова складывались непросто: новаторский характер многих его идей в области литологии и биогеохимии (в частности, попытки восстановления геологических условий древнейших эпох по химическому составу ископаемых организмов) не был оценен современниками, а противодействие московской университетской профессуры – в лице сторонников старой описательной школы в минералогии – не позволило ему занять кафедру в университете (он остался профессором Петровской сельскохозяйственной академии).
После смерти Самойлова в 1925 г. Вернадский посвятил ему один из самых проникновенных некрологов-воспоминаний, опубликованный с большими купюрами лишь в 1956 г. (см.: Из истории минералогии в Московском университете: (Памяти профессора В. Я. Самойлова) // Очерки по истории геол. знаний.— М., 1956.— Вып. 5). Сохранилась также их обширная переписка, использованная в статье О. М. Шубниковой «Академик Владимир Иванович Вернадский и профессор Яков Владимирович Самойлов» (Там же. – М. 1953. — Вып. 2).