Вернадский и здесь с его удивительным здравомыслием не разделял любовь на высокую и низкую, на сферы Эроса и Приапа. Летом 1892 года, прочитав толстовскую «Крейцерову сонату», опять распространявшуюся еще до опубликования в списках, писал жене: «Я вообще не понимаю деления любви на какую-то “чувственную” — животную и на какую-то возвышенную — идеальную. Мне кажется, вообще представление о чувственном, животном у нас является чем-то, право, комичным. <… > Неужели это только проявления чисто “животного” элемента — все произведения поэзии, скульптуры, живописи, музыки, вызванные “чувственной” любовью, наконец, вся жизнь молодых личностей, которые впервые сживаются вместе и переживают во всем новое, неизведанное. Все дело лишь в том, насколько вообще высока личность каждого из любящих и насколько они равны между собой. Но совершенно то же мы видим всюду: в дружбе, в общем разговоре, в общем времяпровождении и т. п. Всюду низменная природа или малая культура наложит все тот же отпечаток пошлости. Мне кажется, пора не смотреть на “тело”, как на что-то презренное и пора избавиться от узкого христианского (или монашеского) деления на дух и тело. Настоящая душевная жизнь, настоящая идейная сторона жизни состоит именно в использовании лучших сторон и тела, и духа»12. Царящие вокруг диктаты, среди которых убеждение, что половая жизнь есть гадость и только по слабости своей мы должны ее допускать, есть ложь. «А между тем во имя чего, как не пустых приличий, губится кругом жизнь? Посмотри на девушек — не буду называть фамилий — разве не ужасна их жизнь, и чем мы можем оправдать ее? Во имя чего такая жизнь? Можно сказать лишь одно: вас заедят люди, если вы поступите, как следует\ но также ясно, что вас заест, загубит противоречие с природой, принизит вашу личность, не даст ей развиться как следует, если вы не будете стараться поступать здесь согласно вашим убеждениям»13.
Его немногочисленные высказывания на тему пола принадлежат по духу скорее нашему постсексуально-революционному времени, чем тому. Вернадский опередил тут свое время на 100 лет, утверждая, что свобода, здоровье физическое и моральное для человека важнее, чем общественные условности, которые, как он прямо утверждал, уродуют человека в половой сфере. Здесь, как и в других областях, господствуют моральные запреты и правила, подгоняющие живые и разнообразные личности под некие средние алгебраические величины-слагаемые и под абстрактные отношения. Так он думал на шестом году жизни со своей Наташей.
Сам вполне моногамный человек, он признавал, что нужно больше открытости и свободы отношений между разнополой молодежью не фактически только, но и гласно признаваемых. Так исчезнет много лжи. Условности искажают природу человека и не дают проявиться лучшим, возвышенным сторонам его натуры. Отрицание свободы любви на практике вносит дисгармонию.
Ярчайший пример из их круга — ситуация, в которую попал Адя Корнилов. Не найдя подруги из девушек своего круга, он сошелся с белошвейкой, она родила сына и положение стало безвыходным: нельзя жениться на женщине неравной по развитию, нельзя и бросить ее с ребенком. Все братство этим занималось многие месяцы, пока он не взял мальчика себе.
Что же касается «Крейцеровой сонаты», то ясно, замечает Вернадский, что писал старик, забывший и потерявший поэзию любви и помнящий лишь формальную сторону брака.
Он продолжает ходить на заседания Научно-литературного общества, секретарем которого недавно стал молодой талантливый студент-зоолог Александр Ульянов. Вернадского к тому же избрали председателем Совета объединенных землячеств, куда тоже входил Ульянов.
Часто заседания совета Вернадский устраивал у себя на квартире. Вместе с Ульяновым приходили другие студенты, среди них Лукашевич и Шевырев. Вернадский вскоре почувствовал, что они будто используют эти заседания для каких-то своих целей, прикрываются только именем совета. Через много-много лет он вспоминал, что даже имел разговор с Шевыревым, из которого уяснил направление их умов, отнюдь не культурническое, а довольно радикальное.
Все разъяснилось 1 марта 1887 года, когда всю компанию Ульянова схватили на улице по маршруту следования царя. Охранники заподозрили неладное, задержали студентов, обыскали их и обнаружили бомбы.
Тут только до Вернадского дошло, что под видом землячества Ульянов организовал регулярные встречи у него на квартире. Объяснилось также, почему тот несколько месяцев назад без видимых причин оставил обязанности секретаря НЛО. Он не хотел подвергать общество опасности.