Об Андрее Краснове следует сказать особо, ибо он оставил след не только в душе Вернадского, но и в науке, где шел оригинальным путем. Став профессором геоботаники Харьковского университета, очень много путешествовал по всему миру и особенно любил тропики. Его книги издаются до сих пор. Они написаны свободно и легко, научно и художественно одновременно. Основав под Батумом ботанический сад, он перенес тропики в Россию. Однако об этом речь впереди.
Сын казачьего генерала, Краснов явно собирался пренебречь военной семейной традицией. Он определился рано и резко, в отличие от колебавшегося и разбрасывавшегося Вернадского. Все свободное время посвящал наблюдениям природы, собирал гербарии, насекомых, издавал в классе рукописный энтомологический журнал. Но вида ученого отшельника не имел, наоборот, бурно и увлеченно ораторствовал, заряжая всех своей страстью. «Вижу овальное, очень смуглое лицо с ярко блистающими глазами, — писал Вернадский после ранней смерти Краснова, — с оригинальными, медленными, но нервными движениями, с ясной, красивой речью, залетавшей все дальше и дальше в несбыточные мечты под влиянием развертывания своих планов перед слушателями»13.
Краснов увлек спокойного, уравновешенного Вернадского. Они подружились. Вместе занимались химическими опытами дома, нередко кончавшимися, к ужасу Анны Петровны, взрывами. На летних каникулах целыми днями пропадали в окрестностях Петербурга — в Парголове или Шувалове, собирая растения и бабочек.
И зародилась у них великая мечта: окончить университет и надолго, может быть навсегда, уехать в южные малоисследованные страны. Посвятить себя целиком изучению природы. Что может быть прекраснее науки! Сколько верных рыцарей последовало на ее зов, укрывшись от мира в своих кельях-лабораториях! Сколько пошло за свои убеждения на костры, сколько пострадало за свое стремление к чистому знанию! Ведь только наука может изменить к лучшему нынешнее жалкое состояние человечества.
Но не о такой природе, как в Шувалове, они мечтали. Нет, в тропики, к великому разнообразию! Только там, где природа полна, можно понять ее неизведанные великие законы.
Так поступил великий Александр Гумбольдт. Его «Картины природы» и грандиозный «Космос» (Вернадский прочитал все четыре тома по-немецки) кружили голову и увлекали. Наступала в стране молодых эра естествознания. Когда Володе исполнилось 17 лет, он попросил отца подарить ему «Происхождение видов» на английском языке. Сильно огорчился, когда отец преподнес ему другую книжку, и все-таки потом добился своего. С этого времени он начинает читать лучший журнал для естествоиспытателей — английскую «Nature». Постепенно природоведение брало верх над историей и гуманитарными науками.
Переломный в его жизни, в жизни семьи да и всей страны 1881 год начался с неприятностей. Сначала цензура закрыла отцовский журнал за публикацию переведенной сыном статьи о положении кооперации в Англии.
Потом Ивана Васильевича настиг второй инсульт, от которого он уже не оправился. С начала 1881 года началось его медленное угасание. Профессор Вернадский потерял возможность двигаться, его возили в инвалидном кресле.
Потом убили Александра II.
Затем наступили выпускные экзамены, которые Володя сдал хорошо, несмотря на то, что много времени посвящал уходу за отцом. По выпуску стал восьмым, что было вовсе не так уж плохо, учитывая очень сильный состав класса.
Глава вторая
«ВЫХОД В УНИВЕРСИТЕТ БЫЛ ДЛЯ НАС ДУХОВНЫМ ОСВОБОЖДЕНИЕМ»
Средняя школа всегда оставляла у русского молодого человека впечатление отрицательное; она представлялась тюрьмой для ума и чувства. Зато высшая школа воспринималась как царство свободы. Таков огромный контраст между школьным учителем — чиновником Министерства просвещения, преподносящим науки по букве официального учебника, и самостоятельно думающим, увлеченным своим предметом профессором — Учителем. На лекции студент присутствует при великом таинстве — рождении научной истины. Тут пробуждается сознание.