Любовь, любовь! Любовь моя, любовь!
Необозримо озеро Дунтин,
Чуть только в небе снизится луна.
Как пик Ушаньский высока любовь!
Осыпавшимся листьям нет конца,
И небеса сливаются с водой.
Как синь морская, глубока любовь!
Ясна луна в пятнадцатую ночь.
Сошли туманы с тысячи вершин,
И я любуюсь месяцем в горах.
Как яркая луна, светла любовь!
У нас с тобой такая же любовь,
Как у флейтиста Сяо Ши с Лунюй[92]:
Когда-то обучалась танцевать,
На флейте попросила поиграть,
Откинут полог, и горит вдали
За башнею жемчужною закат.
Среди цветущих персиков и слив
Сияет наша юная любовь!
Белеет тонкий месяц молодой,
И кажется — улыбку он таит.
Как скрытый лик его, полна любовь!
Мою с тобой горячую любовь
Навеки лунный старец завязал,
И, как супруги верные, в любви
Мы ошибиться не могли ни в чем.
Прекрасная и пышная любовь —
Пион с восточных гор, где дождь цветов.
Так прочно наша сплетена любовь,
Как в тихом море — невод рыбака!
Так крепко наша соткана любовь,
Как шелк Ткачихи с Млечного Пути!
У нас все швы подрублены в любви,
Как в рукоделье у искусных швей —
Красавиц из зеленых теремов!
И так же зелена у нас любовь,
Как ветви ивы около ручья!
У нас плотней уложена любовь
Зерна в амбарах, хлеба на току!
Хранится наша верная любовь,
Как драгоценность в прочном сундуке!
Росой на рододендроне любовь
Сверкает под весенним ветерком
И радуется бабочкам полей,
Что пьют нектар из чашечек цветов!
Подобно утке с селезнем, любовь
Качается на голубой волне!
Встречаемся мы так же, как в любви
Встречаются Ткачиха и Пастух
Раз в год, в седьмую ночь седьмой луны,
И веселимся так же мы в любви,
Как восемь фей и послушник Сончжин,
Наставника Юкквана ученик[93].
С тобою так же мы сошлись в любви,
Как чуский властелин — с прекрасной Юй!
С тобою так же мы сошлись в любви,
Как танский Мин-хуан и Ян-гуйфэй![94]
Прекрасней наша яркая любовь
Шиповника, что вырос на песках!
Любовь, любовь! Ты вся моя любовь!
Любовь, любовь! Любовь, моя любовь!
— Чхунхян, пройди туда! Дай посмотреть, как ты уходишь! А теперь иди сюда. Хочу увидеть, как ты приходишь! Улыбнись и пройдись мелкими шажками, дай полюбоваться твоей походкой! Мы встретились с тобой в любви! Запрятать бы нашу судьбу, но куда? Любовь родилась еще в прошлой жизни, и после смерти она не исчезнет! Вот чем ты станешь, когда умрешь.
Ты умрешь и станешь знаком в книге,
Иероглифом земли и мрака,
Будешь знаком женщины и девы.
Я умру и тоже знаком стану,
Иероглифом небес и света,
Буду знаком сына и мужчины.
К знаку девы сына знак припишут,
Знак «любовь» из двух частей составят —
В нем мы снова встретимся с тобою.
О моя любовь, моя родная!
Ты умрешь — тогда ты вот чем станешь:
Ты умрешь и ты водою станешь.
Но водой серебряной стремнины,
Водопада, голубого моря,
Чистого ключа, ручья как яшма
Иль рекой широкой ты не будешь.
Тьмы и света родником ты станешь,
Неизменно, вечно полноводным,
Даже в семилетнюю засуху.
А когда умру я — стану птицей.
Но не буду птицею-кукушкой,
Журавлем лазоревым и белым,
Синей птицей и тайфэн чудесной,
Жившими при древних государях, —
После смерти селезнем я стану,
Неразлучным со своей подругой.
Как взлечу над родником лазурным, —
Знай, что это я опять с тобою,
О моя любовь, моя родная!
— Нет, не хочу я этого!
— Тогда ты будешь вот чем!
Ты не будешь колоколом в Кёнчжу,
Ты не будешь колоколом в Чончжу,
Колоколом в Сондо ты не будешь.
Колоколом станешь ты в Чанъане,
Я же — колокольным молоточком.
А когда ночной порой созвездья
В тридцати трех небесах заблещут,
Три костра на Чильмасан погаснут,
На горе Намсан огни потухнут, —
В первый раз тут колокол ударит.
Каждый раз, как донесется «тэн! тэн!»,
Люди, голосу его внимая,
Только звон услышат колокольный;
Нам же он совсем другое скажет:
Тэн-Чхунхян и тэн-Моннён ждут встречи,
О моя любовь, моя родная!
— Нет, не хочу!
— Ну, тогда пусть случится так!
Ты умрешь и сделаешься ступкой,
Я умру, и пестиком я стану.
В год и месяц, в день и час, что были
Названы «металл и обезьяна»,
Цзян Тайгун[95] из камня сделал ступу.
Ттольккудон — по ней ударит пестик,
Ттольккудон — в ушах твоих раздастся,
Знай тогда, что я опять с тобою,
О моя любовь, моя родная!
— Не хочу, все это не нравится мне! — заупрямилась Чхунхян.
— Почему?
— Отчего это я всегда — и в этой жизни и после смерти — должна быть внизу? Так неинтересно!
— Тогда ты вот чем станешь после смерти:
На песках шиповником ты станешь,
Быстролетным мотыльком я стану.
Лепестки твои возьму устами,
Ты же спрячь мой хоботок в свой венчик.
Вешний ветерок слегка подует,
Вместе будем наслаждаться в танце.
О моя любовь, моя родная!
Здесь и там мою любовь я вижу.
Если б всем любовь такую встретить,
Все бы жили, заболев любовью!
О моя любовь, как ты прекрасна!
Так же улыбаешься ты нежно,
Как король цветов, пион, который
За ночь под дождем едва раскрылся,
И куда я ни взгляну, повсюду
Ты — моя любовь, моя родная!
О чем бы еще спеть? Мы с тобой любим друг друга, давай споем о нашем чувстве. Я буду петь так, чтоб везде было слово «чувство».
— Послушаю вашу песню!
— Слушай, любимая! Разве мы с тобой не любим горячо друг друга? Вот стихи о чувстве!
Все время в волненье
Потока Великого воды,
Все время в печали
Пришельца бездомного чувства.
Я вас не могу
Проводить через мост над рекою,
Деревья за дальним потоком
Таят мои чувства.
Провожая вас на южный берег,
Вынести не мог наплыва чувства.
Все, кто видел проводы, узнали,
Что с собой унес мои ты чувства.
А вот еще о чувстве. Ханьский Гао-цзу[96] чувствовал прелесть беседки Сиюй, а сто чиновников на утренних приемах у трех глав и шести министров[97] испытывают чувство трепета. В райской земле Сукхавати только высокие чувства... Теплое чувство к родному дому жены. И друзья друг к другу чувствуют привязанность. Наконец в мятежном мире почувствовался покой! А наше с тобой чувство будет жить десять тысяч лет! Ясная луна и звезды чувствуют свет друг друга. Все в мире чувствуют небесного властелина. Беспокойство, тревога — все это чувства! Когда осуждают, тоже взывают к чувствам. У людей бывают добрые чувства... Капризы во время еды — и это от чувств! Поступишь неосторожно — почувствуешь беду! Сосновая беседка вызывает чувства. Чувствуется сразу — это управа, а это — женская или мужская части дома. Названия беседок Люблю Сосну и Небесный Аромат связаны с чувствами. Ян-гуйфэй чувствовала себя легко в беседке Исчезающий Аромат, а жены Шуня переживали чувство скорби у реки Сяосян. А вот беседки Холодная Сосна и Люблю Весну! Здесь чувствуешь благоухание распустившихся цветов. Там, где знаменитый пейзаж «Пик Кирин выплевывает луну», чувствуешь наслаждение в беседке Белые Облака. Мы встретились с тобой — и у нас появилось чувство. По правде говоря, моя душа, как сказано в «Книге Перемен»[98], — «Изначальное свершение и благоприятная стойкость...» чувств, а твоя душа вся во власти чувств! Но наши чувства слиты воедино, и если одно чувство сломается, то все мои чувства расстроятся и в душе я почувствую боль! Так пускай же наши чувства всегда будут искренними! Вот и все о чувстве!
вернуться
Флейтист Сяо Ши с Лунюй. — Речь идет о музыканте Сяо Ши и его жене, дочери Му-гуна (659—621 гг. до н. э.), правителя удела Цинь. По преданию однажды они играли на флейтах, привлеченные их игрой, к ним спустились дракон и феникс, на которых супруги вознеслись на небеса.
вернуться
Восемь фей и послушник Сончжин, наставника Юкквана ученик — персонажи романа корейского писателя Ким Манчжуна (1637—1692) «Облачный сон девяти».
вернуться
Танский Мин-хуан и Ян-гуйфэй. — Мин-хуан — имя императора Сюаньцзуна (712—755), который так увлекся своей наложницей Ян-гуйфэй, что забросил все дела, в результате чего вспыхнул мятеж Ань Лушаня (в 755 г.); Сюаньцзун отрекся от престола, а Ян-гуйфэй покончила с собой по требованию приближенных императора, считавших ее виновницей всех бед.
вернуться
Цзян Тайгун (Люй Шан, XII—XI вв. до н. э.) — помощник Вэнь-вана и У-вана, основателя династии Чжоу; рыбак Люй Шан случайно встретился с Вэнь-ваном, который, убедившись в его мудрости, сделал своим главным советником и астрологом; считается также основателем китайской военной науки.
вернуться
Ханьский Гао-цзу (Лю Бан, 206—194 гг. до н. э.) — основатель династии Хань (см. примеч. 100).
вернуться
Три главы и шесть министров — три члена Государственного совета при ване и шесть начальников ведомств.
вернуться
«Книга перемен» — одна из книг конфуцианского канона, натурфилософское и этико-политическое сочинение; использовалась также как гадательная книга.