Божественные девы в один голос объясняют ей:
— Такова воля Небесного повелителя. Если же мы не исполним ее, царству четырех морей грозит гибель. Не медлите, садитесь!
Не смея больше отказываться, Сим Чхон села в паланкин и, сопровождаемая феями, направилась в подводный дворец. Там ей была приготовлена пышная встреча. Взглянуть на девушку Сим вышли все феи и духи: Тайи[279] на журавле, Ань Цишэн на фениксе, Чи Сунцзы на облаке, бессмертный старец Гэ[280] на льве; по обеим сторонам дороги, ведущей в замок, выстроились попарно духи в голубых и пурпурных одеждах; здесь были Чанъэ из Лунного дворца и богиня Сиванму, небожительница Магу[281], феи реки Ло и повелительница восьми фей[282] с Южных гор. Их одежды украшены красивейшими драгоценностями; воздух напоен ароматом, гремит оркестр: флейта царевича Цяо, барабан затворника Го[283], флейта Лунюй, рожок Юань Цзи[284] и цитра Цинь Гао[285]. От громкой музыки сотрясаются стены подводного дворца.
Сим Чхон вошла в Хрустальный дворец. Какое великолепное убранство! Янтарные колонны на пьедесталах из белого нефрита, перила из черепаховых панцирей, коралловые и жемчужные занавеси — все сверкает ярким блеском. Сам дворец — из разноцветных ракушек, словно три небесных светила[286], сообразующиеся с небом. Словно олицетворение пяти счастливых даров у людей. Сим Чхон взглянула на восток — там на ветке китайской розы висит багряный диск солнца. Она взглянула на юг — там парят огромные грифы цвета индиго. Она посмотрела на запад — там, призывая детей и указывая перстом вдаль, шествует повелительница фей, Сиванму, а ее сопровождает пара синих птиц. Она повернулась к северу:
Она взглянула вверх:
Она глянула вниз:
Сим Чхон сажают за стол из зеленой яшмы. На блюдах из китайской ивы ей подают невиданные яства. На янтарных подносах — коралловые кубки с нектаром и лотосовым настоем, чтоб запивать сушеное мясо единорога; кувшины в виде тыквы-горлянки, наполненные кипячеными сливками и вином-росой, а на алмазном блюде — китайские финики, пища отшельника Ань Цишэна. Небожительницы прислуживали Сим Чхон справа и слева (как можно ослушаться веления Нефритового владыки?), повелители четырех морей утром и вечером посылали фей справиться о здоровье Сим Чхон, неоднократно посещали ее и всячески заботились о девушке. Каждый третий день в подводном замке устраивался в ее честь малый пир, каждый пятый день — большое пиршество.
Так проводила дни свои Сим Чхон в подводном царстве. Но вот однажды пронесся слух, что во дворец прибывает небесная фея — Юйчжэнь[288]. Не ведая, кто это, Сим Чхон вышла взглянуть на нее. Внезапно откуда-то появилось пятицветное облако, в замке громко заиграла музыка, и вот уже с облака торжественно спускается Юйчжэнь, держа в правой руке красный цветок корицы, а в левой — лазоревый цветок персика. Ее сопровождают синие и белые журавли и танцующие павлины — вестники ее появления. Открывают шествие Юйчжэнь феи Небесного царства, позади — феи царства подводного. Сим Чхон впервые видела подобное!
Спустившись с облака, Юйчжэнь села в паланкин и прибыла во дворец. Здесь она обратилась к Сим Чхон:
— Сим Чхон! Это я, твоя матушка!
Когда девушка увидела, что перед ней ее мать, она радостно воскликнула:
— Ой, матушка!
Подбежала к ней, обняла за шею, прижалась к ее груди и запричитала то печально, то радостно:
— Матушка! Вы покинули меня на седьмой день после рождения, и только благодаря неусыпным заботам отца я не погибла. До пятнадцати лет я не видела самого дорогого мне лица — лица матери. Все дни я мечтала встретиться с вами, и вот вы со мной, и радость моя беспредельна! Как жаль, что отец далеко и не может порадоваться вместе с нами!
Радостная и возбужденная, взволнованная и растроганная, Сим Чхон от счастья потеряла голову. Она поднялась с матерью в башню дворца и там села рядом, прижавшись к ней, и, то касаясь лица матери, то поглаживая ее руки, все повторяла:
— Наконец-то я могу обнять свою матушку! Как я рада! Как я счастлива!
И она плакала от счастья. Растроганная ее слезами, богиня опечалилась и, гладя девушку по плечам, промолвила:
— Не плачь, дитя мое! По воле Неба я покинула мир людей после твоего рождения и чем больше думала о тяжелой жизни твоего слепого отца, тем горше мне было. Могла ли я надеяться, что ты, мой грибок, моя росинка, останешься в живых? Но Небо явило тебе милость, и вот ты, живая, предо мной! Так и хочется взять тебя на руки. Или посадить на спину. Доченька ты моя родная! Лицом и манерой смеяться — ты в отца, а вот изящные руки и ноги — это мое! Откуда знать тебе, как ты росла в детстве? Я-то догадываюсь, как трудно было твоему отцу, он, наверно, ходил по дворам и просил молока у чужих матерей! Я думаю, он сильно постарел от такой жизни! Ну, а жива ли мамаша Квидок? Она была так добра к тебе!
— Батюшка рассказывал мне об этом. Разве могу я забыть все, что он претерпел?
И она поведала матери, как трудно было отцу, как сама она семи лет от роду начала ходить за милостыней, как шитьем зарабатывала на жизнь себе и отцу. Она рассказала и о том, что госпожа Чан, вдова сановника, позвала ее к себе и предложила стать ее приемной дочерью, о милостях госпожи Чан и о портрете, который та велела написать. (Мать была тронута поступками вдовы.) Рассказала Сим Чхон и о том, как заботилась о ней Квидок.
Шли дни. Сим Чхон по-прежнему жила с матерью в подводном дворце. Но вот однажды мать обратилась к ней:
— Я свиделась с тобой, и радость моя бесконечна. Но у меня много поручений от Нефритового владыки, и я не могу дольше оставаться здесь. Сегодня ты расстанешься со мной и, может быть, встретишься когда-нибудь со своим батюшкой. Еще придет время нашего свидания!
Она попрощалась с дочерью и встала. У Сим Чхон сжалось сердце:
— Ой, матушка! Я думала, мы теперь долго-долго будем вместе, а вы говорите про разлуку...
Но как ни тяжело было им обеим, они не могли противиться воле Неба. Юйчжэнь поднялась, еще раз обняла дочь и вознеслась на небо. Сим Чхон ничего не оставалось, как со слезами на глазах смотреть ей вслед. Нефритовый владыка, глубоко тронутый ее дочерней любовью и преданностью, не в силах был оставлять девушку надолго в подводном дворце и потому вновь повелел владыкам четырех морей:
— Посадите великолюбящую дочь в чистый, как яшма, цветок лотоса и вынесите ее туда, откуда она пришла, — в море Имдансу.
Выслушав волю Неба, повелители морей бережно усадили девушку в белояшмовый лотос и приготовились к выходу в море. Небожительницы всех четырех морей и восемь фей по очереди прощались с Сим Чхон, напутствуя ее:
— Пусть ожидают вас в мире людей богатство, знатность и вечное благополучие! Живите много-много лет, преданнейшая из дочерей!
Сим Чхон отвечала им с благодарностью.
— Умершая, я снова ожила и по вашей милости возвращаюсь в мир людей. Будьте счастливы!
Сказала — и все вдруг исчезло бесследно. Сим Чхон сидела в лотосовом цветке и плыла... Куда — ей было неизвестно. Миновав ворота Хрустального дворца, она очутилась в открытом море. Кругом все тихо — ни шороха ветра, ни шума дождя. Мерно плещутся волны, в воде цветут весенние морские розы, а на берегу, где, овеваемые легким восточным ветерком, склоняют к воде свои ветви зеленые ивы, беззаботно сидит старый рыбак... Она плыла в открывающийся простор, туда, где ярче играют солнечные блики. Сим Чхон огляделась вокруг: да это море Имдансу, из которого она попала в подводный дворец! О горе! Неужели это опять не сон?
283
284
287