— Один?
— Разумеется.
— Но в одиночку даже вам едва ли удастся осуществить нашу затею!
— Я все-таки попытаюсь, если сделать это необходимо. Вы же сами знаете, мистер Каттер: человек с головой на плечах даже в одиночку добивается большего успеха, чем с дюжиной помощников, которые только путаются под ногами и мешают на каждом шагу.
— Можно выразиться и покороче: Олд Шеттерхэнд никогда не ошибается, он будет делать все, что сочтет нужным, а если мы с чем-нибудь не согласимся, бросит нас и пойдет своей дорогой. Так?
— Приблизительно.
— Но ведь получается, что вы добиваетесь именно права командира, со всеми вытекающими отсюда правами!
— Вовсе нет. Посудите сами: никто не обязан повиноваться мне, каждый может свободно высказывать и отстаивать свое мнение по любому вопросу. А что касается лично вас, мистер Каттер, то я уверен — мы с вами не разойдемся во взглядах и в критическом положении спорить нам будет не о чем.
Эта незатейливая лесть пролилась бальзамом на сердце старого ковбоя. Заметно повеселев, он воскликнул:
— Вот это хорошо сказано, сэр! Теперь все понятно. Начальников нет, но все действуют заодно. Если же нас с вами не послушают, то мы оставим их и завершим дело сами, вдвоем. Отлично, мистер Шеттерхэнд! Что ж, тогда в путь!
Мы поехали вверх по долине, не забыв напоить лошадей, прежде чем удаляться от ручья. Местность становилась все более пологой, и, выбравшись на равнину, мы пустили лошадей галопом, Уоббл держался рядом со мной, во главе кавалькады, и время от времени завистливо поглядывал на моего вороного, которому эта бешеная скачка доставляла видимое удовольствие.
Несмотря на более чем почтенный возраст, старик был превосходным наездником — он сидел в седле по-юношески прямо, чуть откинувшись назад, а за ним трепетала на ветру его длинная серебряная грива. Точно так же, бывало, развевались черные, как вороново крыло, волосы Виннету, когда мой друг мчался по прерии навстречу новым подвигам. Должен признаться, Олд Уоббл мне импонировал. Правда, в ходе наших ночных приключений с команчами он не выказал той проницательности, какой следовало бы ждать от столь бывалого человека. Однако, поразмыслив, я решил, что это объясняется непривычной обстановкой: король ковбоев привык к бескрайним просторам прерии, а в гористой местности, среди скал и ущелий, чувствовал себя не очень уверенно.
Больше часа мы ехали, не проронив ни слова, пока наконец я не выразил удивление по поводу затянувшегося молчания. Уоббл ответил:
— Вообще-то я люблю поговорить, но думаю, что вам едва ли придется по вкусу праздная болтовня.
— Вот как? Интересно.
— Насколько я знаю, вы из тех людей, кто предпочитает действовать, а язык держать за зубами. Мне рассказывали, что вам случалось, охотясь вместе с Виннету, не произносить ни слова по целым дням; только оказавшись в опасности, вы позволяли себе перекинуться одной-двумя короткими фразами, но чаще обходились взглядом или кивком. Вот я и молчу, чтобы вы не сочли меня болтуном.
Сдержав улыбку, я сказал:
— Виннету действительно не любит тратить много слов. К тому же мы с ним прекрасно знаем друг друга, и нам просто незачем пускаться в долгие объяснения по любому поводу. Но я буду очень рад, если и с вами, мистер Каттер, мы достигнем такого же взаимопонимания.
— Об этом не беспокойтесь! — заверил Олд Уоббл. — Я кое-что повидал на своем веку, и вы скоро сами убедитесь, что Фред Каттер — не какой-нибудь желторотый новичок и с ним можно иметь дело.
Местность, по которой мы теперь ехали, была такой, как я говорил, — каменистая равнина, иногда перемежавшаяся участками песчаной пустыни. Но к полудню впереди показалась полоса зелени — мы приближались к одному из притоков Рио-Пекос. Мы поехали вдоль этой безымянной речушки и через пару часов достигли места ее впадения в Пекос.
До захода солнца оставалось еще достаточно времени, чтобы успеть засветло добраться до Саскуан-куи.
Голубая вода представляла собой небольшое озеро, питавшееся подземными источниками и соединенное с рекой узкой протокой. Берега озера густо заросли ивняком, а дальше начинался подлесок, на фоне которого выделялись отдельные деревья. Вода в озере была и впрямь необычного ярко-голубого цвета, чем объяснялось его название. Теперь нам предстояло переправиться через протоку. Я знал, что в четверти мили от нас есть брод, но воспользоваться им мы не могли — ведь тогда двое команчей, которых мы сегодня обогнали, увидят наши следы и предупредят своих соплеменников. Значит, надо пускаться вплавь. Впрочем, возможность искупаться после жаркого дня была на самом деле вовсе не затруднением, а желанной наградой.
Очутившись на другом берегу, мы осмотрелись и с облегчением убедились, что никаких следов поблизости нет. Осторожно, шагом, мы поехали дальше, стараясь все время держаться вблизи деревьев. До озера было уже совсем близко, когда я слез с лошади, привязал ее к кустам и лег в траву. Олд Уоббл, не произнеся ни слова, последовал моему примеру; он, по-видимому, решил не отступать от своего решения — быть молчаливым, как Виннету, чтобы я не счел его болтуном. Но остальные не давали таких зароков и не видели смысла в моих действиях, а потому остались сидеть в седлах. После минутной паузы Сэм не выдержал:
— Зачем нам спешиваться? Ведь еще светло!
— Да, еще светло, но нам лучше остановиться здесь.
— Разве мы не поедем прямо к Голубой воде?
— Нет.
— Так вы хотите дождаться темноты?
— Да.
— Но ведь днем мы могли бы осмотреть следы на берегу, не правда ли, сэр?
— Могли бы, но при этом наверняка были бы замечены противником.
— А по-моему, если осторожно…
— Прекрати споры, Сэм, — прервал его Олд Уоббл, возмущенный строптивостью своего «крестника». — И не реви, как верблюд с дюжиной колючек в шкуре. Я молчу, и ты тоже помолчи. Мистер Шеттерхэнд знает, что делает. Если хотите подарить команчам свои скальпы — поезжайте вперед, никто вас не держит. А я остаюсь здесь.
Услышав такую отповедь, наши спутники уже без всяких колебаний сошли с коней. То же самое сделал и Сэм, пробурчав себе под нос:
— Полегче, полегче, мистер Каттер! Джентльмен вроде меня не станет терпеть, чтобы ему валили на голову целую кучу верблюдов!
— Джентльмен умеет держать язык за зубами, и это прежде всего! — отрезал Олд Уоббл. — Ты, конечно, многому научился со времен своей первой охоты на лося, но в присутствии мистера Шеттерхэнда веди себя поскромнее, даже если тебе что-нибудь не по нраву. Помалкивай и не спорь, иначе мы с мистером Шеттерхэндом просто уйдем и оставим вас тут — делайте тогда, что хотите, но я вам не стану завидовать.
Ну вот, подумал я, началось. Одергивая Паркера, Уоббл явно давал понять всем остальным, что мы с ним составляем как бы единое целое. А раз так, то он недолго выдержит свой добровольный обет молчания и скоро сам начнет приставать ко мне с вопросами, советами и соображениями. Досадно, но ничего не поделаешь.
Когда начало смеркаться, я встал и сказал:
— Сейчас самое время разведать обстановку. Я пойду, погляжу, где команчи. Ружье я оставляю здесь и прошу вас, джентльмены, ни в коем случае не покидать этого места. Краснокожие могут быть где-то поблизости.
— Верно, — поддержал меня Олд Уоббл. — Думаю, те два команча, которых мы отпустили, уже прибыли или вот-вот появятся.
— Они появятся не здесь, мистер Каттер. Они переправятся на другой берег ниже по реке — там есть брод.
— Вы уверены?
— Да. Именно поэтому я решил передохнуть здесь, а не возле озера. Меньше риска, что нас заметят.
— Ладно. Итак, вы собираетесь на разведку. Могу я составить вам компанию?
— Честно говоря, я предпочел бы идти один.
— Вы считаете меня настолько беспомощным и неуклюжим?..
— Вовсе нет, мистер Каттер. Зачем же так резко?
— Можно и помягче, но все равно получится в том же роде. А я говорю вам, сэр, что умею подкрадываться и выслеживать врага не хуже любого другого. И я доказал это не далее, как вчера!
— Но я-то ведь заметил вас, мистер Каттер!
— Не меня, а ветку, срезанную мной для обзора.