- Э-э-э, - протянул я и сглотнул слюну. Леночка в это время уже скрылась за дверью ближайшего кабинета.
Мне очень хотелось пойти к шефу и рассказать ему, за кого его здесь держат, но я с самого рождения почему-то считал себя порядочным человеком. Да даже если бы и не считал, то этот поступок все равно бы ни к чему не привел, так как всем было известно, что Ерохиной было позволено все. Если бы она только захотела, то могла бы без малейшего ущерба для себя каждый день ездить на Поддубном верхом, конечно, коли это позволяли бы делать его физические кондиции. Да, честно говоря, я и сам бы ее с удовольствием покатал.
Тяжело вздохнув, я отправился исправлять положение. Машинистка Катя сидела в своей комнатушке. Ее должность у нас была одна, и поэтому ей выделили отдельный закуток, дабы непрерывный треск машинки не очень мешал остальным. Я вошел к ней в логово и принял смущенный вид. Катя не обратила на меня ни малейшего внимания, продолжая быстро перепечатывать какую-то статью.
- Я пришел к тебе, - начал я, понурив голову, - чувствуя свою вину, и посему приношу свои искренние соболез... - я запнулся, - извинения.
Ноль внимания.
- А умеешь ли ты фотографировать, Екатерина? - вопросил я.
Плевать на нас хотели.
- Дело в том, что я настолько глубоко проникся чувством своей вины, что упросил шефа предоставить мне возможность самому выбрать фотографа, с которым я сегодня пойду на концерт Андрея Платонова. Я ведь подумал, что такая симпатичная современная девушка как ты несомненно умеет фотографировать.
Как только я произнес имя отца российского секса, треск мгновенно прекратился, и все внимание машинистки переключилось на меня.
- Я не умею, - смущенно призналась она. - Но я научусь. Я сейчас допечатаю и сразу же пойду к Ваське Тихонову учиться. Ты меня правда возьмешь с собой?
- Ну, конечно, - великодушно произнес я. - Обязательно.
- Да я и не сержусь на тебя совершенно, Алешенька, - с улыбкой произнесла Катя. - Ну ни капельки. Я понимаю - ты шутишь, - с этими словами она встала из-за стола, подошла ко мне, и, обвив мою шею руками, поцеловала.
- Ну не стоит, ты же знаешь - я всегда веду себя как джентльмен, - я погладил ее по спине и чуть ниже. - В восемь часов будь в редакции, я подъеду.
Строящаяся гостиница располагалась на берегу реки Сторожки единственной в нашем городе. К настоящему моменту офис начальника стройки размещался внутри самого здания, уже практически законченного.
Я припарковал свою "восьмерку" на огромной полупустой гостиничной стоянке и направился ко входу. Войдя в гостиницу, я показал дежурившим там милиционеру и здоровенному громиле в штатском свое журналистское удостоверение и получил от них подробные разъяснения о том, как добраться до интересующего меня кабинета.
Офис располагался на первом этаже, в одном из будущих служебных помещений отеля. Едва я раскрыл дверь, как навстречу мне, встав из-за стола, направилась секретарша - высокая блондинка с умопомрачительной грудью, вот-вот готовой разорвать голубенькую блузку.
- Вы - Соколов из газеты, - констатировала она, едва бросив на меня взгляд. - Могли бы одеться получше и не опаздывать. Шеф этого очень не любит.
Я опешил. Мне было глубоко плевать на то, что не любит ее шеф, и что она сама думает о моей одежде. Лично я даже Папу Римского интервьюировал бы в джинсах, если бы считал, что мне в них удобно.
- Пойдемте, - она холодно кивнула мне и направилась к боковой двери. Я поплелся вслед за ней.
Керим-оглы был мужчиной лет сорока, со смуглой кожей, крючковатым носом и почти черными глазами. Одет он был в элегантный в сине-серую полоску костюм с модным попугайских расцветок галстуком. При моем появлении он даже не соизволил приподняться из-за стола, а лишь наградил меня взглядом представителя цивилизованной страны, в очередной раз вынужденного по долгу службы общаться с папуасом.
Пришлось начинать разговор самому.
- Хинди-руси - пхай-пхай, - развел я с радостным видом руки в стороны. Начальник стройки оценивающе посмотрел на меня, как будто решал, стоит дарить мне по окончании аудиенции бусы или нет.
- Русский с китайцем - дружба навек, - я направился к его столу и без приглашения плюхнулся в одно из стоявших напротив него кресел. По взгляду хозяина кабинета я определил, что бус мне теперь точно не видать как своих ушей.
- Он что, "рус не понимай"? - обратился я к секретарше.
- Понимай, понимай, - неожиданно произнес турок. Я изумленно повернулся к нему.