Кэтрин понимала: их имена на кончике его языка. Но не имело значения, что она — одна из них.
Секс с Тони не был похож на утоление голода. Он напоминал пожар, и она сгорела дотла.
После Кэтрин задремала. Плавала в теплых водах какого-то моря. Она не помнила своего имени, ни о чем не заботилась и не тревожилась.
— Моя маленькая, — Его голос доносился издалека. Казалось, ветер принес его из тропического леса, — Моя птичка. Моя шоколадка.
Она тихо рассмеялась. Прижалась к нему, млея в каждой точке, в которой ее тело касалось его кожи. Она никого не полюбит так, как любит его. Ни с кем так не забудется, не будет так беспомощна. Ее оборона, привычная и доведенная до совершенства, сейчас ни к чему. Мысли и слова все бы испортили. Она была сама чувственность, и ей хотелось еще больших ощущений.
Кэтрин открыла глаза. Она находилась во французской спальне, которую так хорошо знала. Стены были обтянуты голубым, как небо, шелком. С потолка свисал французский светильник. Она лежала в объятиях того единственного, кто овладел всеми ее помыслами и умел в любви все, что умела она. «Как жалко, — подумала Кэтрин — Как печально».
— Моя мелодия, — сказал Тони, — Ответь мне.
— Да. Что?
Тони взглянул на нее, и она заметила в его глазах грусть и эгоизм.
— Почему он еще жив?
Эта фраза обожгла, словно кусок льда, брошенный на разгоряченную кожу. Он смотрел на ее обнаженное тело. Кэтрин прикрылась шалью, небрежно брошенной на кровать, своей красивой черной вышитой шалью, оставленной здесь перед ее отъездом на север перед тем, как она изменилась для Ральфа Труита
— Когда бы я это сделала? Как? Чего ты хочещь?
— Тебе известно, чего я хочу. Мы ведь договорились. Я хочу все. Хочу разделить это с тобой.
— И ты это получишь, — Кэтрин села, — Я даже не представляла, что он решит тебя вернуть. У нас же в плане этого не было. И разве я знала, что он тебя найдет? Но и в этом случае он не может так быстро умереть. Подобные дела просто не делаются. Необходимо время. Сначала он заболеет, после ослабеет и только потом умрет. То есть не сейчас.
Тони положил ее ладонь на свой член. Она почувствовала, как его плоть двинулась под рукой. Словно рыба, хватающая воздух.
— Поклянись.
— Обещаю.
Он встал, взял полотенце и начал себя обтирать. В кровати осталась лужица. Он никогда не извергался в партнершу, поскольку испытывал ужас перед детьми.
Собрав свои вещи, он бросил их в угол. Затем вынул из шкафа чистую одежду.
— Как будто обещание шлюхи что-то значит. Сейчас мне пора на работу.
По щекам Кэтрин потекли слезы. Никогда еще он не называл ее шлюхой; такая жестокость была ужасной и невыносимой. Она давно себе поклялась, что не будет перед ним плакать, но не удержалась и не могла остановиться.
— Чего ты добиваешься?
— Чтобы он исчез. Мне нужны его деньги. Пусть он умрет, но не на моих глазах. Мне интересно, как он будет выглядеть перед смертью, но видеть этого я не желаю. Хочу, чтобы его внутренности превратились в лед, чтобы сгнили его зубы. Хочу жить в доме своей матери и иметь дорогие вещи. Тебе это известно.
— Наследство станет твоим, — тихо промолвила Кэтрин. — У тебя все будет. Но не сразу. Ты все получишь, и никто нас не заподозрит. Действие мышьяка медленное и незаметное. В этом и заключается прелесть плана.
Она зачарованно смотрела, как Тони собирается. Как слой за слоем вещи скрывают его мальчишеское тело. Одежда у него была красивой, и он облачался в нее чувственно, как женщина. Его тело было тайной Кэтрин, ее единственной собственностью, даже если еще вчера его обнимала другая женщина, пока она спала в своей узкой кровати отеля «Плантерс». Никто не знает его так, как знает она, и не любит так, как она. И он любит ее, даже если молчит об этом, даже если использует ее как ключ к своим мечтам.
Тони был привязан только к Кэтрин, потому что никто другой не дал бы ему того, чего он хотел. Они вместе придумали план, словно в мелодраме. Шокирующий замысел, но вполне осуществимый, если она правильно себя поведет. А в своем уме она никогда не сомневалась.
— Все получится. Не беспокойся.
— Расскажи мне еще раз как. С подробностями.
— Его охватит удовольствие. Изысканные желания, смутные и непонятные, начнут отравлять мозг. Ночью ему будут сниться кошмары. Кровь станет жидкой, он постоянно будет мерзнуть. Никакие одеяла ему не помогут. Волосы поредеют и начнут выпадать. А том он сляжет и умрет.
Тони слушал, как ребенок слушает вечернюю сказку.
— Разве тебе неинтересно узнать о нем больше? Все, что я говорила, — правда. Он надеется на твое возвращение. Готов открыть для тебя потрясающий дом восхитительные интерьеры! Хотя я забыла, ты ведь его видел.