Каждое очередное поражение немецкой армии вызывало у Гитлера приступ ярости, смешанной с отчаянием. Теперь ему не оставалось ничего иного, как стать энтузиастом тех проектов, которые по его приказу были заморожены в начале 1940-х годов, когда он считал, что война уже практически выиграна. Седьмого июля 1943 года генерал-майор Дорнбергер получил приказ информировать фюрера о состоянии разработок ракет А-4. Вместе с фон Брауном и Эрнстом Штайнхоффом Дорнбергер отправился в Восточную Пруссию, в городок Растенбург, в окрестностях которого находилась ставка Гитлера, называемая «Волчье логово».
Эта троица с Пенемюнде встретилась с фюрером в актовом зале «Волчьего логова». На встрече вместе с Гитлером присутствовали маршал Вильгельм Кейтель, начальник германского генштаба, генерал Вальтер Буле, начальник отдела вооружений немецкой армии, и Альберт Шпеер вместе со своими адъютантами и секретарями. Все они заняли места в первом ряду, а Вернер фон Браун поднялся на сцену. После того как в зале погасили свет, началась демонстрация фильма, в котором был запечатлен успешный запуск ракеты А-4 девять месяцев назад. Фильм сопровождался комментариями фон Брауна. Были показаны многие детали, касавшиеся производства и запуска ракеты, — здание на 7-м испытательном полигоне, в котором производилась сборка ракеты, транспортировка ее к месту запуска, статическое испытание двигателя, мобильная установка для запуска, установка ракеты на месте старта и заправка ее топливом. В случае если бы фюрера и сопровождавших его лиц фильм не впечатлил, Браун и его коллеги были готовы повторить запуск А-4 в небо Балтики.
Альберт Шпеер описал выступление фон Брауна и впечатление, произведенное на фюрера такими словами: «Фон Браун выступал уверенно, без тени робости. В его голосе совершенно отсутствовали нотки юношеского энтузиазма. Свою теорию он изложил настолько четко и понятно, что начиная с этого дня Гитлер стал поклонником гениального ученого».
Когда фон Браун закончил презентацию нового вида оружия, Вальтер Дорнбергер дал некоторые пояснения по поводу его производства. Дискуссия между слушавшими и выступавшими свелась лишь к выяснению того, должна ли А-4 запускаться с передвижных установок или из стационарного подземного бункера. Дорнбергеру больше нравился первый вариант, но фюрер почему-то предпочитал второй. Понятно, что победу в этом споре одержал Гитлер, и он тут же распорядился начать строительство подземных шахт для ракет. А Вальтер Дорнбергер утешился тем, что получил то, о чем давно мечтал — высокое воинское звание.
После этой исторической встречи за заслуги перед Третьим рейхом был награжден и Вернер фон Браун. По подсказке Дорнбергера Альберт Шпеер обратился к фюреру с предложением присвоить фон Брауну звание титулярного профессора. Такое звание не было академическим и присуждалось как почетный титул главой государства. Гитлер, будучи еще под впечатлением от своего нового оружия, одобрил эту идею. Он подписал необходимые бумаги, а Шпееру предстояло лишь провести формальную церемонию награждения.
После того как ракетчики оказались под покровительством фюрера, ими тут же заинтересовались и разведки стран, воюющих с Германией, особенно британская разведка. Сотрудникам западных спецслужб удалось раздобыть весьма тревожную информацию о том, что в Германии, на военной базе у берегов Балтики, начаты испытания нового вида оружия. С помощью аэрофотосъемки, выполненной с борта британского разведывательного самолета «Москитос», удалось выяснить, что секретная база скрыта в лесу на мысе Пенемюнде. Удалось также сфотографировать и несколько боевых ракет, включая и ту, которая вскоре была использована для удара по Лондону. В ночь с 18 на 19 августа штаб ВВС Великобритании отправил к этому месту 497 «Стирлингов», «Галифаксов» и «Ланкастеров». Эта операция была санкционирована самим Уинстоном Черчиллем. В результате массовой бомбардировки предполагалось уничтожить не только саму ракетную базу, но и всех ученых, инженеров и рабочих, трудившихся над созданием ракет. И, конечно же, одной из главных целей были сами ракеты, угрожавшие прежде всего Англии. Воздушный налет продолжался 45 минут, и после того, как все бомбы были сброшены, мыс был полностью охвачен огнем. Однако выполнить боевую задачу до конца английским пилотам так и не удалось. Большинство немецких ученых и инженеров успели спрятаться в бомбоубежищах. Из 4 тысяч немецких граждан, проживавших на Пенемюнде, включая и членов семей ученых, конструкторов и других специалистов, погибли 178 человек. Погибли также 557 иностранных рабочих, в основном русских и поляков, которых германские власти использовали в основном на подсобных работах. Эти несчастные были заперты в своих бараках в специальном лагере, в южной части базы Пенемюнде.
Прицельное бомбометание англичанам осуществить не удалось, и разрушения оказались не столь сильными. Черчилль и командование британскими ВВС были крайне огорчены. Довольно много ракет «Фау-2», находившихся в процессе сборки, не получили каких-либо серьезных повреждений. Тем не менее налеты могли повториться, и Гитлер приказал перевести производство ракет на секретный подземный завод в горах Гарц в Центральной Германии. Организацию прокладки тоннелей и строительства производственных корпусов Гитлер поручил Гиммлеру. Вскоре рейхсфюрер СС и шеф гестапо подключил к этому делу вермахт, а контролировать программу разработки ракет доверил Вальтеру Дорнбергеру.
Вернер фон Браун рассказывал о том, как торопил его рейхсфюрер. В феврале 1944 года Гиммлер позвонил фон Брауну и пригласил его в штаб-квартиру СС в Хохфельде, в Восточной Пруссии. Браун вспоминает, с каким трепетом он входил в кабинет Гиммлера. Там он увидел «гения зла с обаятельной внешностью и прекрасными манерами, но готового перерезать глотку каждому, кто осмелится встать на его пути». Эти слова фон Брауна довольно точно характеризуют рейхсфюрера. Гиммлер действительно был чрезвычайно вежлив с фон Брауном и напоминал скромного сельского учителя, но именно это и вызывало у ученого подсознательное чувство страха. «Я надеюсь, что вы понимаете, насколько важно для нас иметь ракету А-4, — сказал Гиммлер. — Весь немецкий народ надеется, что это чудесное оружие позволит вермахту защитить нашу страну от ее врагов… Что касается вас лично, то я представляю, как вам надоели штабные армейские крысы с их бюрократическими закорючками. Почему бы вам не перейти непосредственно под мое подчинение? Вы, несомненно, знаете, что никто не имеет такого влияния на фюрера, как я, и поэтому моя поддержка будет для вас более эффективна, чем усилия всех генералов вермахта вместе взятых».
«Господин рейхсфюрер, — тут же ответил Браун, — я не вижу для себя лучшего начальника, чем генерал Вальтер Дорнбергер. То, что мы не всегда укладываемся в сроки, связано скорее с техническими проблемами, чем с чиновничьей волокитой. Ракета А-4 подобна цветку, и для того, чтобы он распустился, необходим солнечный свет, правильно рассчитанная доза удобрений и добросовестный садовник. То средство, которое предлагаете вы, аналогично жидкому свежему навозу. Такое удобрение, конечно же, очень эффективно, но вполне может и погубить наше нежное растение».
Читая заметки фон Брауна о его встрече с Гиммлером, поражаешься дерзости выдающегося ученого при разговоре с нацистским главарем, одно имя которого вселяло ужас в сердца миллионов людей на нашей планете. Спустя много лет после рассказа фон Брауна об этой встрече стали известны факты, которые породили сомнения в правдивости рассказа фон Брауна (см. главу 3). Об этой аудиенции фон Браун не рассказал тогда никому, даже своему другу и начальнику Вальтеру Дорнбергеру.