Когда я был еще студентом Берлинского технологического института, то вступил в спортивный авиационный клуб для того, чтобы впоследствии поступить в авиашколу в Берлине. Свой первый диплом пилота я получил летом 1933 года… Летом 1934 года этот клуб стал составной частью авиационного корпуса, членом которого я был до лета 1935 года. (Фон Браун продолжил тренировочные полеты после того, как начал служить в Люфтваффе в следующем году. — Прим. авт.)
Осенью 1933 года я записался в школу верховой езды СС в Берлин-Халензее. Туда я наведывался два раза в неделю только для того, чтобы обучаться искусству верховой езды. В другой деятельности корпуса курсанты школы участия не принимали. Летом 1934 года я ушел из этой школы.
В 1939 году (в документах упоминается 1937 год. — Прим. авт.) мне официально предложили вступить в Национал-социалистскую партию. В то время я уже был техническим директором армейского ракетного центра на Пенемюнде… Если бы я отказался, мне пришлось бы расстаться с моим любимым делом. Поэтому я согласился. Мое членство в нацистской партии не было связано с какой-либо политической деятельностью.
Весной 1940 года штандартенфюрер СС Мюллер наведался в мой кабинет и сказал, что рейхсфюрер СС Гиммлер попросил его уговорить меня вступить в ряды СС. Я тут же позвонил в военное министерство своему непосредственному армейскому начальнику — генерал-майору Дорнбергеру. Тот сказал, что если я хочу продолжать свои разработки, то должен принять это предложение, и добавил, что другой альтернативы у меня нет.
Вскоре после того, как я получил от Мюллера два письменных напоминания о нашем первом разговоре, я решил не испытывать судьбу и ответил согласием. Спустя две недели я получил уведомление о том, что Гиммлер одобрил мое согласие и присвоил мне звание унтерштурмфюрера СС.
Начиная с этого момента меня повышали в звании каждый год. К концу войны я уже имел звание штурмбаннфюрера СС. Однако никто из руководства СС никогда не требовал от меня каких-либо отчетов или выполнения обязанностей, выходящих за рамки моей основной работы.
Кроме СС я был членом следующих организаций: Немецкого рабочего фронта (крупного немецкого профсоюза), Организации социального обеспечения, Общества охотников, Организации защиты от воздушных налетов.
В своих показаниях фон Браун утверждает: «Я являлся членом многих нацистских организаций, поскольку это помогало мне удержаться на работе и продолжать дело всей моей жизни. Я не был активистом нацистской партии или СС. Мое членство в этих организациях было чисто формальным». После войны, уже живя и работая в США, фон Браун, рассказывая о своем прошлом, неизменно добавлял, что его вступление в ряды нацистской партии было вынужденным. Он старался не вспоминать о том, что его первые контакты с СС начались в 1933 году, сразу же после прихода Гитлера к власти, и, конечно же, о том, что к концу войны он имел звание штурмбанфюрера СС.
Объяснять этот факт тем, что в случае отказа он оказался бы в застенках гестапо, фон Браун не стал, поскольку всем было известно, что Гиммлер не раз лично награждал его и поддержал проект фон Брауна, связанный с разработкой и массовым производством боевых ракет А-4 («Фау-2»). Рейхсфюрер, по-видимому, имел все основания верить не только в гений Вернера фон Брауна, но и в его лояльность по отношению к нацистскому режиму.
Военная администрация США в Германии послала в Министерство юстиции США отчет, в котором о фон Брауне было написано следующее:
Из документов, имеющихся в нашем распоряжении, следует, что данное лицо не является военным преступником. В годы войны он был офицером СС, но никаких документов, свидетельствующих о его приверженности нацистским идеям, не обнаружено. По мнению военного губернатора и военной администрации, данного субъекта все же следует рассматривать как потенциально опасного для Соединенных Штатов. Исчерпывающее расследование прошлого этого человека провести невозможно, поскольку субъект был эвакуирован из советской оккупационной зоны.
Понятно, что этот неполный отчет не удовлетворил бы Госдепартамент и фон Брауну въезд в Соединенные Штаты был бы запрещен. У других кандидатов были такие же проблемы, и секретным службам необходимо было срочно принимать меры для того, чтобы склонить Госдепартамент к одобрению иммиграции немецких ученых и инженеров. Поэтому 4 декабря 1947 года директор разведывательного управления США Боскет Уэв обратился за помощью к руководству американской разведслужбы в Европе, сообщив следующее:
1. Военная администрация США в Германии недавно прислала отчет из вашей штаб-квартиры, из текста которого следует, что 14 выдающихся немецких ученых и инженеров (включая Вернера фон Брауна. — Прим. авт.) представляют угрозу для безопасности США…
3. Очень маловероятно, чтобы Госдепартамент и министерство юстиции дали согласие на иммиграцию в США лиц с подобной характеристикой. В результате этих лиц придется депортировать в Германию, а их опыт и знания не удастся использовать во благо американской нации.
4. Необходимо подготовить новые отчеты о лицах, перечисленных в прилагаемом ниже списке, и тексты этих отчетов должны соответствовать целям, о которых говорится в данном письме.
Таким образом, разведывательное управление США ясно дало понять, что немецкие специалисты, являвшиеся членами нацистской партии и представлявшие определенную угрозу для безопасности Соединенных Штатов, должны получить возможность иммигрировать в Соединенные Штаты в интересах все той же национальной безопасности.
Военная администрация США в Германии, естественно, начала подыгрывать желаниям военных кругов США, а не стремлению Госдепартамента и министерства юстиции к конституционному решению вопроса об иммиграции. В новом переработанном отчете о Вернере фон Брауне, отчете, подписанном все тем же полковником Фритцше 26 февраля 1948 года, было написано следующее:
Провести исчерпывающее расследование деятельности данного субъекта в гитлеровской Германии не удалось, поскольку в последние годы войны он жил и работал на территории, оказавшейся после войны в советской зоне оккупации. Из документов, попавших в наши руки, удалось узнать лишь некоторые факты биографии этого человека, и в частности то, что он вступил в ряды Национал-социалистической партии Германии 1 мая 1937 года и к концу войны имел звание штурмбаннфюрера СС. Это звание было, скорее всего, формальным знаком почета и не более. Насколько активно он участвовал в деятельности нацистской партии, выяснить так и не удалось. Скорее всего, он, как и многие другие рядовые члены партии, в душе был оппортунистом и не разделял идей нацистов. Этот человек прожил в Соединенных Штатах более двух лет, и поскольку в течение этого периода его поведение было безупречным и он не совершил ничего такого, что дало бы повод считать его опасным для нашей страны, то военный губернатор и военная администрация США в Германии считают, что данный субъект не представляет опасности для Соединенных Штатов.
Военная администрация США в Германии и американская разведка, естественно, не передали в Госдепартамент и в министерство юстиции своей страны имевшуюся у них информацию об участии фон Брауна в нацистских организациях.
Подобная практика сокрытия документов, хранящихся в секретных архивах, с тем, чтобы облегчить въезд в США немецким ученым и специалистам, имела место не только в случае с Вернером фон Брауном. Репортер Линда Хант, изучавшая документы проекта «Пейперклип», просмотрела 130 отчетов американских оккупационных властей о немецких специалистах, многие из которых работали в команде фон Брауна, и обнаружила, что во всех этих документах отсутствовали какие-либо факты, на основании которых этих людей можно было бы считать представляющими угрозу безопасности Соединенных Штатов. Содержание досье, заведенного на Вернера фон Брауна, выглядело, по меньшей мере, странно. Да разве членство фон Брауна в нацистских организациях не доказывало, что он, по сути дела, был сторонником идей наци?