В ответ на интриги и акты саботажа со стороны конкурентов нужно было запасаться большой выдержкой и терпением. И в этом и в деловых качествах Карл намного опережал своих братьев. Об этом ему еще до начала экспедиции писал Вернер:
"Я уверен, что ты в десять раз больше подходишь для роли руководителя в этой экспедиции, чем мы все, вместе взятые, так как у тебя есть и выдержка и осмотрительность”.
В сентябре 1874 года на западном побережье Ирландии неподалеку от залива Баллинскеллиг начались работы по проверке технических свойств кабеля. Ведь, во-первых, кабель на громадном протяжении должен был не только не иметь разрывов, но и мельчайших нарушений в защитном слое иначе соленая вода быстро сведет все усилия на нет. Кроме того, кабель должен противостоять громадному давлению морской воды. А волны? Они на отдельных участках действуют на кабель с такой силой, что лебедочный трос мог быть порван, как нитка. Не говоря уже о чисто технических, точнее, электротехнических трудностях. Для осуществления тщательного осмотра кабеля Вернер Сименс снял квартиру на побережье. Понимая, с какими трудностями придется столкнуться монтажникам, братья Сименс хотели поставить им абсолютно надежный и по возможности долгосрочный кабель, что шло в разрез с привычками англо-американских рабочих точно следовать предписанным правилам работы. Поэтому братья Сименс перепроверяли все технические данные кабеля на борту судна и устраняли все дефекты, возникшие при изготовлении кабеля. Несмотря на все эти предосторожности, кабель вдруг внезапно оборвался и исчез в море. Карл Сименс отчетливо понимал, что означает такой финал для престижа фирмы во всем мире. Поэтому он принимает решение поднимать кабель со дна, говоря специальным языком, провести драгирование дна с помощью якоря. Начали спускать поисковый якорь, этот процесс занял семь часов. С каждой минутой шансов на успех оставалось все меньше. Но оптимизм и великолепная настойчивость капитана были вознаграждены! Удалось захватить кабель, лежащий на морском дне, и поднять его с помощью соответствующих канатов и нескольких якорей. В своих воспоминаниях Вернер Сименс так комментирует этот успех: “Удалось то, что было почти невозможным! Сколько должно было быть удачных совпадений! Это и хорошее морское песчаное дно, и хорошая погода, хорошие приспособления для поиска кабеля и его подъема, хорошее, легко управляемое судно с опытным капитаном – все это в данном случае у нас было и благодаря удаче, которая сопутствовала нам, стало возможным невозможное”.
Немало забот с прокладкой кабеля было и после окончания этой экспедиции. После нескольких попыток удалось изготовить безупречный кабель для прямой линии, соединяющей Европу и США.
Весь опыт, накопленный фирмой Сименс в экспедициях, подтвердил правильность кабельной теории, разработанной Вернером еще в 1857 году, и пригодился для производства еще более совершенного кабеля.
Конкуренты между тем не дремали, изыскивая способы, чтобы напомнить о себе. Они не остановились даже перед тем, чтобы вылавливать из моря кабель, проложенный братьями Сименс, и разрезать его на части. Однако со временем им стало ясно, что таких примитивных действий явно недостаточно, чтобы устранить с пути конкурента, каким была для них фирма братьев Сименс. В следующие 10 лет после прокладки прямой линии в США фирма проложила еще пять трансатлантических кабелей.
Так был положен конец монопольным притязаниям групп Филда и Пендера на прокладку кабеля.
Понятно, что огромные затраты энергии, потраченные братьями Сименс при прокладке телеграфной “индийской линии” и морского кабеля через Атлантику, которые мы обрисовали здесь достаточно схематично, не позволили им добиться таких же значительных успехов одновременно и в других областях. Но самым большим успехом можно считать то, что для мировой общественности имя “Сименс” стало понятием, выражающим высокое качество.
Новые сотрудники фирмы, новые технические задачи
После ухода из берлинской фирмы Гальске на его место пришли два человека, которые совместно с Вернером Сименсом должны были в качестве конструктора и инженера, как сказали бы мы сегодня, заниматься разработкой и производством технических приборов и машин. Тот способ работы, который был присущ старому опытному мастеру Гальске, бывший в свое время и успешным, и привлекательным и очень распространенным, был бы немыслим в современном производстве; при таком подходе к труду промышленность просто не смогла бы развиваться. Теперь продукция выпускалась при помощи станков, вывезенных из США. Она имела соответствующие твердо установленные нормативы, само изготовление продукции было значительно упрощено и поставлено на поток. В 1872 году на заводе Сименса, находящемся на Маркграфенштрассе, был открыт первый “американский зал”, оснащенный замечательными машинами, позволяющими серийное изготовление продукции и аккордную оплату.
Двумя новыми сотрудниками фирмы стали сначала Фридрих фон Гефнер-Альтенек (1845-1904), начавший свою рабочую биографию в 1867 году простым механиком, ставший в короткое время конструктором, и Карл Фришен (1830-1890), который в 1870 году пришел в фирму “Сименс и Гальске” из Государственной телеграфной службы и вскоре стал ведущим инженером фирмы. Оба сотрудника в последующие два десятилетия играли важную роль в техническом развитии всех участков работы: фон Гефнер достиг особенных успехов в быстро развивавшейся технике сильных токов, особенного упоминания заслуживают разработанные им конструкции якоря с цилиндрической обмоткой (барабанного якоря) и усовершенствованная дифференциальная дуговая лампа (1878). Фришен добился заметных успехов в технике железнодорожной сигнализации и в конструкциях различных предохранительных устройств на стыках железнодорожных путей (1870-1872) Когда в Германии в 1877 году стали появляться первые американские телефонные аппараты, сконструированные Александром Грэхемом Беллом (1847-1922), и получившие высокую оценку главного почтмейстера Берлина Стефана, Сименс, по желанию почтового управления, взялся за изготовление этих небольших по размерам приборов, в которых он сначала увидел просто модную игрушку. Каково же было удивление, когда число изготовленных им приборов в короткое время возросло до 700 штук в день. 6 ноября 1877 года он писал брату Карлу в Лондон: “Вскоре я буду ходатайствовать о получении патента на телефон. Мы уже находимся на середине пути, и я думаю, что скоро перегоним Белла. Лучше всего идет старый берлинский рождественский аппарат: он представляет собой двух лесных чертей, соединенных друг с другом шнурками. Перед Рождеством он прекрасно продается в ларьках. Какие же мы были глупцы! Мы же были свидетелями удивительного явления – как люди могли отчетливо слышать друг друга на расстоянии 60 футов и даже больше, но не придали ему никакого значения, оставив его без внимания даже после опытов, проведенных Рейсом!"