Выбрать главу
Я вам скажу, как все сбылось. Однажды Гельмбрехту пришлось 1825 Идти, не ведая беды, По лесу в поисках еды. Он повстречался дровосеку И тот, увидевши калеку, Былого рыцаря узнал, 1830 Что у него корову взял, С семью витками на рогах,[71] В те дни, когда он сеял страх, В лесу, как водится, крестьяне Стволы валили на поляне. 1835 Мужик окликнул земляков: «Эй, на подмогу, кто готов Начать на Гельмбрехта облаву!» Другой сказал: «Начнем на славу, Чур не мешать! Я дал зарок 1840 Стереть слепого в порошок, Меня с домашними моими Пустил он по миру нагими». Вмешался третий в разговор: «Злодей и мой ограбил двор. 1845 Я с ним расправлюсь самосудом, Хотя бы оказалось чудом В обличьи грешника того Их трое вместо одного». Дрожа от ярости всем телом, 1850 Четвертый малый прохрипел им: «Нет, я — и в этом нет греха, Убью его как петуха. Сыграл со мной разбойник шутку, — Из люльки ночью взял малютку 1855 И сунул сонного в ягдташ. Когда проснулся мальчик наш, Заголосил со сна от страху, Он бросил в снег его с размаху. Мой сын бы отдал душу богу, 1860 Не подоспей я на подмогу». «Нам повезло, — промолвил пятый, Что он пожаловал, проклятый, Ведь он дитя мое растлил, Да будь он трижды слеп и хил, 1865 Я сердце нынче же потешу И на суку его повешу. Я от него по стуже лютой Ушел раздетый и разутый, Как вспоминаю со стыдом. 1870 Да будь он вышиною с дом И самого сильнее беса Живым не выйдет он из леса». Все закричали: «Подойди же!» И только подошел он ближе, 1875 Со всех набросились сторон, Верша неписаный закон. «С тобою мы еще не квиты. Эй, Гельмбрехт, шапку береги ты!» — Слепцу грозили мужики, 1880 Когда устали кулаки. И шапку ту, что против правил Палач еще ему оставил, Порвали в мелкие клочки, В руках корявых, как сучки, 1885 И разметали безшабашно, Смотреть на это было страшно: Шелками вышитые птицы, Голубки, ласточки, синицы И пряди вырванных волос 1890 В грязи лежали, как пришлось. Пусть буду я лжецом завзятым, Вы одному поверьте свято: Согласен с правдой без прикрас О шапке Гельмбрехта рассказ. 1895 В нем ни полслова небылицы, Порвали шапку на частицы, А что до грешной головы, — Она, как свекла без ботвы, Гола и спереди и сзади. 1900 Былых кудрей льняные пряди Лежали втоптанные в прах. Беднягу каяться в грехах Еще заставили с пристрастьем И, как последнее причастье, 1905 Щепоть земли набили в рот,[72] (С ней пламень ада меньше жжет). За все, в чем на земле он грешен, Он был на дереве повешен. Сбылся последний сон отца. 1910 Рассказ поведан до конца. Да служит он предупрежденьем Юнцу, который от рожденья Живет у матери с отцом Себялюбивым гордецом. 1915 Подобный Гельмбрехту юнец Такой же обретет конец. Недавно путники в тревоге Не смели ехать по дороге, Бояться нечего с тех пор, 1920 Как в петле закачался вор. Вы, для кого мои страницы, Ловите мудрости крупицы, Пусть сам я глуп, да мой совет И самым умным не во вред. 1925 Ведь много есть птенцов зеленых, Повадкой Гельмбрехта прельщенных, Растет какой-нибудь малыш И станет Гельмбрехтом, глядишь, Начнет соседей грабить ловко. 1930 Но ждет и этого веревка. Храни господь тебя, читатель, И не прогневайся, Создатель, За повесть, что по мере сил, Садовник Вернер сочинил.

Приложения

Р. В. Френкель. Вернер Садовник и его поэма «Крестьянин Гельмбрехт»

В середине XIII века, когда классический период рыцарской литературы уже приближался к закату, появилась первая в немецкой литературе «крестьянская повесть» в стихах — «Крестьянин Гельмбрехт» («Meier Helmbrecht»). Мы не знаем, кто был ее автор, назвавшийся Вернером Садовником, и что писал он еще.

О достоинствах его произведения хорошо сказал немецкий филолог Фр Панцер[73]: «Оно выделяется из широкого круга обычных версификаций того времени уже превосходной формой, живым языком, гибким стихом, исполненным старых вольностей, благодаря чему в ритме его выразились все оттенки естественной речи».

Панцер далее заключает, что поэма Садовника «как в историческом, так и в эстетическом смысле означает такую ступень, которая далеко за собой оставляет все лучшее, что вообще произвела наша средневековая поэзия»[74].

вернуться

71

Ст. 1831. С семью витками на рогах... — Знак, что корова семь раз телилась.

вернуться

72

Ст. 1905. В обстоятельствах, когда надо было причащать умирающего и не оказывалось гостии, ее символически заменяли щепотью земли.

вернуться

73

«Meier Helmbrecht von Wernher dem Gartenaere», herausg. von Fr. Panzer, 5 Auflage, 4 Abdruck. Halle, 1951 («Altdeutsche Textbibliothek», № 11). Einleitung, S. XVIII.

вернуться

74

Ibidem, S. XXII.