Вернер Садовник. Крестьянин Гельмбрехт

Пашущие крестьяне

Отец промолвил: «Дорогой,
Мне сон привиделся другой,
⁶⁰⁵ Как будто ты под небесами
Парил над лесом и полями,
Но миг стремительный настал, —
Теряя перья, ты упал.
Хорош ли сон про страх и муки?
⁶¹⁰ Погибли очи, ноги, руки!»
«Отец, все эти сновиденья
К добру. Напрасно трачу день я.
С тобой мне спорить недосуг.
Ищи других для дома слуг,
⁶¹⁵ Со мной же должен ты проститься.
Пускай что снится, то и снится».
«Сынок, пусть это были бредни,
Но вот тебе мой сон последний.
Мне снилось — пресвятая Дева! —
его Что ты висишь на ветке древа,
Под ним трава цвела в соку,
А над тобою на суку
Сидели ворон с воронихой.
Но вот зашевелились тихо
⁶²⁵ На мертвом черепе власы,
Когда их острые носы
В виски согласно задолбили
И с двух сторон его пробили.
Проклятье сну, — с тех пор не спится,
⁶³⁰ Проклятье дереву и птицам!
Ах, Гельмбрехт, если б мог я ныне
Сломать хребет твоей гордыне
И зло из сердца выгнать вон,
Я знал бы, что солгал мой сон».
⁶³⁵ «Бог весть, что вам на ум взбрело,
Пусть снится вам добро и зло
И вкупе, и одно из двух,
Но я мой рыцарственный дух
И тягу к странствиям, поверьте,
⁶⁴⁰ Не усмирю до самой смерти.
Отец, пусть охранит господь
Тебя и мать, родную плоть,
И взыщет милостью своей
Твоих возлюбленных детей.
⁶⁴⁵ Мы все в его благой руке!..»
И с тем уехал налегке
Он от отца во весь опор,
Перемахнув через забор.
О том, что встретил он в пути,
⁶⁵⁰ Мне слов и в три дня не найти,
Сказать о всем, что было,
Недели б не хватило.
Но в некий замок прибыл он,
Там чтил хозяин не закон,
⁶⁵⁵ А грабежи и драки,
И жил, как на биваке.
Ну, а себя он окружил
Лишь теми, кто ему служил, —
Толпой головорезов,
⁶⁶⁰ Никто там не был трезов.
Попав в дружину, наконец,
Стал лихо грабить наш юнец,
В мешок, не брезгуя, совал
Все, чем другой пренебрегал.
⁶⁶⁵ Он и пустяк считал добычей,
Таков уж был его обычай.
Все без разбора брал он в дань:
И новый скарб, и хлам, и дрянь
Хватал направо и налево.
⁶⁷⁰ Он угонял коров из хлева,
Он брал козу, он брал козла
И в том, что крал, не видел зла,
Он в доме не оставил ложки,
Он брал горшки, пустые плошки,
⁶⁷⁵ Он брал кафтан, и плащ, и меч,
Снимал рубаху прямо с плеч,
Он женщин не щадил и даже
Не оставлял на них корсажа.
За все он после заплатил![28]
⁶⁸⁰ Он бы с охотой возвратил,
Все, что награбил и украл,
Когда палач его пытал.
Святая правда, в первый год
Счастливым был его поход,
⁶⁸⁵ Он к цели плыл, и ветры сами
Несли корабль под парусами.
И стал таким он дерзким скоро,
Что у разбойников без спора
Он долей львиною уже
⁶⁹⁰ Завладевал при дележе.
Но вспомнил он отца и мать
И стал о доме тосковать,
Как людям свойственно порой,
И отпросился он домой,
⁶⁹⁵ Взял отпуск, двинулся в дорогу,
Всех в замке поручивши богу.[29]
Здесь начинается рассказ
О том, что скрыть грешно от вас,
Как он доехал без печали,
⁷⁰⁰ Как дома Гельмбрехта встречали.
Быть может, вышли не спеша?
Да нет, бежали чуть дыша,
Все вместе, взапуски, с прискочкой,
Отец и мать с вертлявой дочкой.
⁷⁰⁵ Как будто век не знали горя,
Как будто годы или хвори
Не унесли у старых сил,
А сельский сторож получил
От них штаны с рубахой вместе
⁷¹⁰ В награду за благие вести.
Ну, а служанка и батрак[30]
Его приветствовали как?
«Добро пожаловать!» — сказали?