— Что это-о ты имеешь в ви-иду, каки-их ещё серых?
— Тех самых, что бегают по ночам, — пробурчала, вставая с кровати, потихоньку двигаясь к зеркалу.
Ушастый в это время задумчиво водил жёлтыми глазищами, видимо, соображая, каких пакостников я имею в виду.
Шла медленно, но довольно уверенно, лишь раз покачнувшись и то, потому что запуталась в огромной ночнушки-палатки.
В зеркальном отражении на меня смотрел, взъерошенный рыжий воробей, с огромным цветущем синяком, растёкшемся от самой линии роста волос до подбородка.
— Да уж, видок так себе, — провела пальцем по живописной ссадине. — Ну хоть уже не болит.
— Это ещё что-о, ви-идела бы ты себя, когда тебя привё-ёз хозя-яин, — мявкнул хранитель, спрыгивая с кровати и вальяжно зашагал ко мне.
— И сколько же я спала, раз и синяк цвести начал, и рана почти затянулась.
— Целых два дня.
— Два дня! И я почти здорова, — восхищённо воскликнула, оборачиваясь к Хаму. — Что у вас за компрессы такие.
— Так это не компре-ессы, а маги-истр тебя лечи-ил. Только вот не понима-ал, почему-у заживлее-ние идёт так ме-едленно. Бедня-яга даже за пережива-ал, что си-илу теряет. Убегал куда-то, а по возвраще-ении заявил, что дело не в нё-ём. Приказал копре-ессы с тра-авами прикладывать, дескать, он сделал всё, что от него зависело, теперь приро-ода поможет, — выложил Хам всю историю моего лечения, довольно мурча.
Дома я бы заживала месяц, если не больше, даже силами всех наших целителей, отметила про себя.
В дверь тихо постучали, следом открывая.
Кажется, у меня рот приоткрылся, когда я повернулась, встречая посетителя.
Черноволосый красавец, лет тридцати, с невероятными глазами, цвета молодой листвы и самой обаятельной улыбкой, что я видела у лиц мужского пола, стоял у двери, рассматривая меня «Лохматого воробья».
— Я услышал голоса, — заговорил он спокойным, бархатистым голосом. — Похоже, Вам уже лучше, вира Амалия.
Почему они постоянно приставляют эту «виру» к имени обращаясь. Может это что-то вроде как леди у нас.
— Амалия? — повторил моё имя незнакомец, глядя на задумавшуюся меня.
— А… Да. Спасибо, — хрипло выдавила я, — Об этом Хаму и говорила, — глянула на рядом сидящего котяру, заодно и дух перевела.
— Хорошо, тогда, если Вы не против я бы хотел поговорить о случившемся, — всё с тем же спокойствием и не убирая своей улыбки, сообщил он.
— Сейчас?
— О нет, конечно. Одевайтесь, завтракайте, я буду ждать Вас у себя в кабинете.
— Хорошо, — чуть слышно согласилась на только что предложенный мне распорядок утра.
— Хам, позови Ниару, пусть поможет вире Амалии, — обратился незнакомец к хранителю.
Тот недовольно поднялся, ворча себе под нос: «Я что зазывала теперь», вышел за дверь.
— Ну что же, тогда буду Вас ждать, Ниара покажет, куда идти, — кинул он, уходя вслед за Хамом.
— Хорошо, — как попугай повторила я.
Дверь закрылась.
Я начала руками нащупывать опору. Это же какие родители произвели на свет такой экземпляр. Ему на обложку глянцевого журнала надо, а не девчонок — иномирянок спасать. Высокий, широкоплечий, узкие бёдра, длинные ноги. А глаза — это вообще законно иметь такой цвет глаз? Алькины по сравнению с ними, казались теперь крашенным фианитом в сравнении с этими изумрудами. Прости, конечно, сестрица, но думаю, ты бы согласилась со мной.
Я только вошла во вкус, оценивая образ красавчика, как в дверь снова открылась, впуская ту самую женщину, что встретила моё первое пробуждение.
— Вира, Вы проснулись, — залепетала заботливо она. — Не думала, что так рано встанете.
— Вы, Ниара?
— Да, да, это я, — быстро закивала она в ответ. — Идемте, я помогу Вам привести себя в порядок, — захлопотала женщина, зазывая меня в открывшуюся справа от кровати дверь, которую я даже не заметила, когда знакомилась с комнатой.
За дверью оказалась, довольно просторная ванная комната, с большой чашей для мытья, расположенной по центру, небольшой раковинной с зеркалом у стены и что меня поразило больше всего — унитазом, именно таким, что был в каждой благоустроенной квартире моего мира.
Ниара открыла кран, наполняя чашу водой. Капнула в неё пару капель розовой жидкости из стоя́щей рядом склянки, наполняя комнату нежным ароматом яблоневого сада, сладковатым, даже немного опьяняющем.
— Всё готово, можете приступать, — довольно сообщила женщина.
— Вы останетесь здесь? — заметив, что она не собирается уходить, спросила растерянно.