– Я уже в комнате.
– Хорошо. Отец не заметил?
– Нет, я прошла через задние двери, и он ещё спит. Ты напиши, как доедешь. – Довольная улыбка поселилась у меня на лице.
– Обязательно, малышка. Поцелуешь меня перед тем, как отключить звонок?
– Целую.
– А будешь думать обо мне, когда ляжешь в кроватку и представлять рядом с собой? – от этих слов мои щёки вспыхнули и загорели.
– Буду, – тихо произнесла.
– Скажи мне это вслух, чтобы слышал.
– Ник, я буду думать о тебе, когда лягу в свою кровать и представлять тебя рядом.
– М-м-м… Мне нравится, как это звучит из твоего ротика. Спокойной ночи, малышка.
– Спокойно ночи.
И сбросив звонок, я положила телефон на прикроватную тумбочку и прямо в одежде легла на кровать. Тело ещё помнило прикосновения Ника. Я только с ним распрощалась, а уже хотела снова его увидеть. Моё внимание привлёк посторонний шорох в спальне, и я одним рывком села на своей кровати и в ночной темноте увидела на стене отражение профиля мужчины и вскрикнула, включая ночник. Сердце забилось ещё сильнее, а дыхание стало рваным. Всё это время, пока я разговаривала по телефону, в моей комнате сидел отец и смотрел на меня из угла сидя в кресле.
– Отец… – последние слова я проглотила, а мозг забил тревогу. Всё хорошее настроение в одно мгновение исчезло. Кажется, я совершила грубую ошибку, за которую буду расплачиваться.
– И кто это такой Ник?! – прорычал родитель, а я почувствовала на себе его гневную волну, которая накрыла меня с ног до головы.
– Отец, я всё объясню!
– А по-другому и быть не может.
Глава 5
Ася
– Отец, я всё объясню!
– А по-другому и быть не может.
Стою около кровати, руки трясутся от страха. Смотрю на родителя. Тот невозмутимо восседает в кресле у окна, словно король на троне. Руки сложены на подлокотниках, тело расслабленно. Лицо не выдаёт и намёка на какую-либо злость. Лицо спокойное, губы сжаты в тонкую линию, и глаза внимательно смотрят на меня изучающим взглядом. И только я знаю, что внутри себя он метает гневные молнии. И стоит мне сейчас сказать хоть одно слово поперёк, то мне конец. Самое страшное – это когда отец спокоен и держит в себе всю свою злость, которая копится как бомба замедленного действия, а потом неожиданно взрывается, задевая всех, кто находится рядом.
– Отец. – Мой голос предательски дрогнул, в лёгких не осталось воздуха, а живот скрутило спазмами от нарастающего страха.
– Прошу, давай поговорим спокойно. Хорошо? – он одобрительно кивает и глазами показывает, чтобы я села на кровать. Я быстро выполняю его немую просьбу. Мы смотрим друг на друга несколько минут молча, негатив и тяжесть нашего общения нарастает всё больше и больше, достигая предела. Кажется, ещё чуть-чуть, и я рухну в обморок.
– И долго ты молчать будешь? Не расскажешь отцу, о ком ты собралась на ночь думать? Я так полагаю это не Артур? – его укоризненный взгляд проходит по мне, делая пинок в больное место. Я уже ненавижу это имя.
– Нет, не Артур, – тихо, практически неслышно проговорила я.
– Поведай мне свою версию, дочь.
– Этот парень, он хороший, пап. Он мне нравится. И ты знаешь, что я не хочу быть с твоим Артуром, я не люблю его. Он мне противен. – Отец поднимает свою руку вверх, показывает жестом, чтобы я замолчала, и я сразу же затыкаюсь, чтобы не злить его ещё больше.
– А этого ты, значит, любишь? – с презрительной усмешкой фыркает он.
– Да, отец, я люблю его, – расправляю свои плечи и выпрямляюсь. Но стоило взглянуть в глаза отца, сразу же опять стушевалась и лицо опустила в пол. Его властная и злая энергетика захватила эту комнату и заставляет от страха дрожать всё живое. Вот почему я его боялась, не хотела, чтобы он что-то узнал. Так всегда. Стоит пересечь выделенную мне черту, как сразу же меня возвращают обратно, тыкая физиономией в своё законное место, где мне нужно находиться помимо моей воли.
– А ты хоть что-то о нём знаешь?
– Да, но немного. Мы совсем недавно познакомились и… – не даёт отец договорить и перебивает меня:
– То, что он ворвался к нам в дом, прячась от полиции, это ещё не значит, что вы познакомились. Ася, он уголовник. На нем условка за угон висит, а ранее этот парень привлекался за кражи со взломом. Ты соображаешь, куда ты себя загоняешь? Ты позоришь нашу фамилию!
Отец всё ещё показывал своё спокойствие, и каждое его слово, будто острая сталь ножа, резала меня по живому. Никита говорил, что ему нельзя попадаться, но как отец узнал, что он влез в наш дом? Неужели он всё ещё следит за мной? В доме ведь нет камер. Или есть? Паника ещё больше накрыла меня с головой. Моё тело ощущало холодный страх, и кожа покрывалась мурашками от холода. Меня затрясло ещё больше, словно я голая стою в морозильной камере с температурой пятьдесят градусов ниже нуля.