— Чего молчишь? — возобновила я наступление. — Так кому вы собирались сделать сюрприз — мне? Зачем? Чтобы оскорбить умолчанием о столь важной перемене в ее жизни?!.. Нет, конечно… Тогда — кому?.. Поверь, во всей конторе не сыщется ни одного персонажа, если не считать этих сорок из отдела рекламы, кого бы это касалось достаточно сильно для сюрприза…
Гофман открыл рот, что-то намереваясь сказать, но я ему не дала заговорить:
— Нет, Рудольф Борисович, дело не в этом… И нечего на меня так смотреть!.. Думаю, когда Милка послала тебя на… Словом, туда, куда послала накануне вечером, перед… перед своей смертью, ты и сам сообразил, в чем дело!
— И в чем? — пролепетал фотокор.
— В очередной шуточке из разряда столь любимых Людмилой Евстафьевной! Ты, помнится, всегда ей в таких случаях угодливо подхихикивал, верно? Веселился вместе с Милкой над очередной жертвой очередного розыгрыша… Но на этот раз подшутили над тобой самим, над твоими трепетными, многолетними чувствами, да еще в миг, когда ты, можно сказать, праздновал победу…
— Что ты хочешь этим сказать?! — взвизгнул Гофман, сверкнув очками. Я не успела ему ответить исключительно потому, что вмешалась тетя Валя.
— Мариночка, остынь! — встревоженно сказала она. — Так действительно можно договориться бог знает до чего…
— До чего, например? — поинтересовалась я, все еще заведенная.
— Например, до взаимных обвинений в убийстве, — веско и серьезно произнесла Валентина Петровна. И, мгновение поколебавшись, добавила: — Ведь и у тебя с Милочкой, насколько мне известно от нее самой, были не такие уж простые отношения…
Если она хотела меня охладить, то цели своей вполне достигла. Слова Валентины Петровны подействовали на меня как ушат ледяной воды: значит, я была права в своем предположении и по поводу Милки, и по поводу тети Вали… Людмила знала или догадывалась (а это для нее одно и то же) о причине, по которой я ушла от Грига… И поделилась этим со своей старшей подругой-опекуншей… Ужасно!
Вновь накатившее головокружение заставило меня вцепиться в подоконник, но я, вероятно, успела уже привыкнуть за прошедшие недели к постоянному существованию в экстремальных ситуациях. И поэтому нашла в себе силы никак не показать никому из сотоварищей, какой силы удар получила от Валентины Петровны на самом деле.
— Ладно, — бросила я сквозь зубы. — Думаю, сейчас нам действительно лучше заткнуться и временно разбежаться… Поговорим позже… Кстати, Калинин, прекрати праздновать труса: уверяю тебя, что на данном этапе следствия ты не являешься для Потехина главным подозреваемым!
На этом я сочла за благо покинуть отдел писем и потащилась в сторону буфета, хотя ни о какой еде и думать в тот момент не могла.
25
В буфете сегодня почему-то царил неприятный, кисловатый запах, исключающий даже у людей с нормальный аппетитом желание хоть что-нибудь съесть. И я ничуть не удивилась, что здесь, вопреки обыкновению, почти половина столиков пустовала. Но уж если я сюда заявилась, следовало взять для приличия хоть что-нибудь: все веселее, чем ожидать Корнета в одиночестве, да еще в кабинете, где поминутно раздаются звонки Милкиных друзей и знакомых. Подумав, я остановила свой выбор на чашечке кофе и порции бисквита, не вызывавшего никаких малоприятных ассоциаций.
— Мариночка, иди сюда!.. — Я вздрогнула и едва не пролила напиток, с которым как раз двигалась в сторону одного из пустующих столов. Окликнувший меня голос принадлежал моей тезке — Марине Ивановне, возглавлявшей стаю юных сплетниц из отдела рекламы… Сама она юной не была уже довольно давно и успела настолько закоснеть в своем грехе, что большинство наших корреспондентов, заведующих и просто авторов старались не говорить с Мариной Ивановной даже о погоде… Иными словами, мне, учитывая ситуацию, здорово «повезло». Придумать на ходу причину, по которой я вдруг возжелала посидеть в полном одиночестве, да еще с чашкой кофе, я не сумела. И, сдавшись на милость судьбы, направилась к столику Марины Ивановны — в отличие от меня, просиявшей радостью охотника, узревшего дичь.
— Что-то ты бледненькая, — сообщила она для начала. И сама же выдвинула в этой связи вполне законченную версию: — Конечно, ничего удивительного, если учесть, что находишься под следствием…
— С чего вы взяли, что я нахожусь под следствием? — как можно спокойнее возразила я. — Под следствием находятся преступники, а таковых в нашем отделе на сегодняшний день не обнаружено!