— Ну да, ну да… — немедленно согласилась Марина Ивановна. — Я так хорошо понимаю, так понимаю… Кстати, ты должна знать: куда это исчез Григорий Константинович?..
Вот тварь! Больше всего на свете мне захотелось немедленно, не сходя с места выплеснуть ей в рожу остатки моего напитка, который я, оказывается, уже наполовину выдула, даже не ощутив его вкуса.
— Занят, должно быть, — ухмыльнулась я, взглянув в маленькие, горящие любознательностью глазки своей собеседницы и взяв себя в руки в очередной раз. Господи, ну неужели мне и впрямь придется подыскивать себе новое место работы?! Долго я подобный артобстрел наверняка не выдержу. Между тем надежды на то, что обстоятельства в ближайшие месяцы изменятся, с каждым днем оставалось все меньше — особенно если Оболенский снова упрется рогом относительно Кати Крымовой… Хотелось бы знать, почему он так вцепился в Катю и ее мать, почему так упорно не желает посвящать в эту ситуацию Потехина? Оставил ведь он в покое после первого же визита Милкиного киношника, между прочим вполне женатого человека?.. Почему-то по поводу калининской жены подозрения у Оболенского мелькнули. А по поводу режиссерской — нет…
Я задумалась, отключившись от болтовни Марины Ивановны, автоматически дохлебывая свой кофе. Действительно ли жена режиссера, с точки зрения Корнета, находится вне подозрений? Если тетя Валя и была в чем-то права — так это в том, что в истории с «дамой в шляпе» и впрямь присутствует некая театральность. Между тем супруга знаменитого Милкиного любовника — я это знала точно — была как раз актрисой. Пусть не театральной, но актрисой…
— Извините, мне пора! — Я поднялась из-за столика, очевидно прервав свою соседку на половине какой-то не услышанной мной фразы, потому что на ее физиономии проступили одновременно обида и разочарование. Но мне уже было все равно, какую именно очередную сплетню пустят по конторе на основе парочки фраз, вылетевших у меня в процессе общения с этой каргой: идея, посетившая мою головку, требовала воплощения. Времени до появления Оболенского, если он действительно явится вовремя, для ее реализации вполне хватало… Хотя бы раз за сегодняшний день мне повезло.
В известном смысле мне действительно повезло: супруга Владимира Константиновича сняла трубку сама, сразу после первого гудка.
— Да? — У нее был слегка задыхающийся голос, словно актриса долго мчалась к телефону бегом.
— Здравствуйте, — вежливо произнесла я и представилась, услышав в ответ тоже вежливое «Очень приятно», после чего сообщила о своем горячем желании сделать с ней интервью для нашей газеты.
— Как — прямо вот так, с порога?! — Удивление, прозвучавшее в ее голосе, меня насторожило.
— То есть? — поинтересовалась я в свою очередь. — Вас это удивляет?
— Конечно! — немедленно согласилась актриса. — Я, разумеется, понимаю, насколько нынешние папарацци информированы, но чтоб настолько…
— Что вы имеете в виду? — Мы с ней никак не могли понять друг друга.
— Только то, что даже муж не знает пока о моем приезде, — рассмеялась супруга режиссера. — Дома меня ждали не ранее чем через пару недель, никто не думал, что съемки завершатся так скоро…
До меня наконец начала доходить ситуация.
— Ну и ну, вот так совпадение! — Я тоже сочла необходимым хихикнуть. — Я и не знала, что вы были на съемках… Долго, видимо, да? И где, если не секрет?..
— Три месяца… — В ее голосе неожиданно прозвучала обида. — Странно, что вы не знали, об этом писали сразу в нескольких изданиях, тем более что за много лет это первый российско-польский фильм…
— И съемки проходили конечно же в Польше… — разочарованно произнесла я.
— Не только, частично в Германии… Вы что, уже начали меня интервьюировать?
— Простите меня, пожалуйста, — сказала я. — Конечно, я не собираюсь мучить вас, как вы выразились, прямо с порога. С вашего позволения, перезвоню через пару дней… Всего доброго!
Мое счастье, что Оболенский так никогда и не узнал, что мне пришло в голову его перепроверить. Наверняка обиделся бы на всю оставшуюся жизнь!
А в конторе он в тот день появился куда позже, чем обещал, в начале шестого вечера. Мое терпение иссякло минут за десять до появления бледного и хмурого Корнета в родной редакции. Еще пара минут — и я наверняка отправилась бы домой несолоно хлебавши. И кто знает, как бы в этом случае повернулась моя судьба и повернулась ли бы она как-нибудь вообще?..
— Извини… — Виталий возник за моей спиной как раз в ту секунду, когда я запирала свой кабинет. И, не дожидаясь ответа, тронул за плечо: — Пойдем?