Выбрать главу

Чтобы помочь товарищам (если тут можно было чем-то помочь), следовало сойтись с германцами в рукопашной, а кто знал, как много варваров обрушилось на легионеров? Нумоний вел за собой несколько сотен кавалеристов: в армии Рима основной силой являлась отнюдь не кавалерия, а пехота. Конница служила для разведки, для преследования разбитого врага, но судьбу сражений решал строй пеших легионеров.

Так было принято испокон веков, и столетия победоносных войн подтверждали правоту подобной стратегии. Поражение, нанесенное поколение назад парфянской конницей легионам Красса, являлось исключением, лишь подтверждающим правило. В любом случае опыт парфян не годился для Валы Нумония. Начать с того, что у парфян имелась целая конная армия, а у него — лишь одно подразделение. Хриплые крики возвестили о том, что германцы заметили приближение римлян, и навстречу коннице тут же полетели копья. Ржание раненого скакуна слилось с криком раненого всадника. Конь с копьем в животе зашатался и рухнул, сбросив седока. Лошадь, скакавшая позади, налетела на упавшее животное, и еще один всадник с криком вылетел из седла.

Нумоний замахнулся на германца мечом, но варвар со смехом отпрыгнул, а начальник конницы в пылу чуть не отсек правое ухо собственной лошади. Варвар подхватил с земли камень с кулак величиной и швырнул в римлянина.

Германец поторопился — если бы он позволил Нумонию проскакать мимо и бросил камень сзади, он запросто сбил бы конника на землю. Но римлянин заметил его движение и припал к конской шее. Камень задел-таки левое плечо Нумония, и тот невольно вскрикнул, скорее от испуга, чем от боли. Спустя мгновение он понял, что не ранен. А еще понял, что его кавалерия не сможет отбросить дикарей от римской пехоты.

Шла рукопашная схватка, в которой противники смешались, и передние ряды римской пехоты уже полегли. Что успели сделать германцы? Оценить всю картину боя было трудно, но огромная толпа варваров вклинилась между отрядом Нумония и хвостом колонны пехотинцев, и прорубиться через такое множество варваров конникам нечего было и надеяться.

Нумоний рубанул сзади варвара, собиравшегося пронзить копьем другого верхового. Германец подпрыгнул от изумления и взвыл, словно волк; из его рассеченного правого плеча хлынула кровь.

Римлянину, спасшему в бою жизнь товарища, полагалась награда, но Вала Нумоний сомневался, что сможет ее востребовать. Впрочем, награда сейчас беспокоила его меньше всего. Командир дикарей орал и жестикулировал, стараясь послать как можно больше людей на окружение римских конников. Был ли этим командиром Арминий, многому научившийся у римлян? Нумоний не мог сказать наверняка, вглядеться как следует мешала дождевая завеса. Однако дикарь смахивал на Арминия. А если так, Вар ошибался во всем. Наместник ничего не делал наполовину, и если уж совершал промашку, то промашку смертельную.

Еще один германец метнул копье, с такой силой, что острие пробило наголенник Нумония и задело его ногу. Наголенник все же ослабил силу удара, иначе рана была бы куда страшнее.

Нумоний вырвал копье и неуклюже швырнул обратно.

Потом пришла боль. Теплая струйка крови стекала по ноге, смешиваясь с холодными струями дождевой воды. Нумоний не мог даже посмотреть, насколько опасна рана: для этого пришлось бы отстегнуть пробитый наголенник, а он не хотел снимать доспех посреди битвы, рискуя получить еще один удар.

При мысли о том, что в него могут попасть еще раз, Нумоний почувствовал, как тлевший в нем огонек паники разгорелся в целый костер. Нет, в огромный пожар! Боль и вид дикарей, рвущихся уничтожить его людей, заставили командира конницы выкрикнуть такие приказы, что многие всадники уставились на него вытаращенными глазами.

— Отступаем! — заорал он. — Спасайся, кто может! Легионерам конец! Спасайся, кто может!

Он развернул лошадь, вонзил шпоры в ее бока, и животное, заржав, рвануло с места так резко, что едва не сбросило седока. Нумоний, однако, удержался в седле, отчаянно в него вцепившись, а потом лошадь успокоилась и выровняла бег. Многие кавалеристы пустились наутек вместе с командиром: некоторые обгоняли его, мчась, как выпущенные из баллисты снаряды. Может, они и спасутся.

«Может, я спасусь», — подумал Нумоний.

Эгоистичный страх заставил его забыть обо всем на свете.