— Ничего невероятного, — доверительно ответила я ей. — Я его выслеживала.
— Выслеживала?
— Зая шутит, — Паша приобнял меня, ощутимо сжав за плечо.
Перегибаю. Знаю.
Но остановиться не могу.
— Мы познакомились в парке, — начал Паша рассказывать матери, не давая мне ничего придумать. — Я как увидел её, сразу понял – это любовь. Но, конечно, пришлось завоёвывать. Лина долго не воспринимала меня всерьёз.
— И в какой же момент всё изменилось? — без особого интереса уточнила Надежда Васильевна.
— Когда я узнала про его деньги, разумеется, — успела я ответить раньше Паши.
На этот раз тишина за столом продлилась несколько секунд и нарушилась не с помощью хозяйки дома и её нового вопроса.
— С меня хватит, — заявил Андрей, резко встав и громко отставив стул в сторону, вышел из-за стола.
— Андрей… — попыталась остановить его мама, но он её просто проигнорировал, покидая столовую.
— А вот это действительно ожидаемо, — произнёс отец семейства, пристально рассматривая меня. — Алина. Я хотел бы поговорить с тобой после ужина. Желательно наедине.
— Не стоит.
— Конечно, — одновременно с фразой Паши согласилась я на предложение.
— Алина…
— Паша, — устало повернула я на него голову. С уходом Андрея у меня словно открылось второе дыхание. Находиться здесь стало легче. Но, одновременно с этим, энтузиазм поддерживать беседу в том же духе пошёл на спад. — Твой папа скоро станет и моим. Мы почти семья. Почему мне нельзя с ним поговорить?
— Нет, поговорить можно…
— Тогда не стоит откладывать, — Виталий Петрович поднялся, выжидательно смотря на меня. — Ужин всё равно не задался. Пойдём.
— Конечно, — я поднялась, взглядом показывая Паше, что всё будет нормально.
Идя следом за главой семейства в одну из пустующих сейчас гостиных, я гадала, о чём он хочет со мной поговорить. Но реальность, как всегда, оказалась круче любых, даже самых смелых предположений.
— Сколько ты хочешь получить за то, что исчезнешь из жизни Павла навсегда? — без предисловий спросил у меня Виталий Петрович, закрывая дверь.
10
— Что? — зачем-то переспрашиваю я, хотя и так прекрасно расслышала каждое слово.
— Давай начистоту, — Виталий Петрович устало опускается в кресло, не сводя с меня внимательного взгляда. — Я никогда не лез в жизнь своих сыновей. Но сейчас… не держи меня за идиота. Я прекрасно вижу весь твой фарс, как и понимаю его мотивы.
— Не хочу вас расстраивать, — плавно опустившись в кресло, я закинула ногу на ногу. — Но никакого фарса нет…
— Перестань, — Виталий Петрович поморщился, словно проглотил два лимона. — Сколько?
— Десять миллиардов, — усмехнулась я. — Потяните?
— Я не понимаю, — покачал он головой, впервые за время нашей беседы отводя взгляд в сторону. — Вижу же, что ты далеко не глупа. Зачем ты стравливаешь их? Хочешь отомстить Андрею?
— Отомстить? — переспросила я, не понимая, с чего такой вывод.
Хотя, стоит признать, в чём-то Виталий Петрович был прав. Жажда мести мной и двигала. В основном. Если не считать желание помочь Пашке с Юлькой, разумеется. Но о последнем я почти не вспоминала за время ужина.
— Встречались вы, расстались, — мужчина небрежно взмахнул рукой. — Зачем ты приехала? Зачем втянула в это Павла? Что и, главное, кому, ты пытаешься доказать?
— Я втянула? — я подавилась воздухом, чуть не признав, что как раз именно Пашка меня во всё это втянул. — Когда Паша пригласил меня познакомиться с его семьёй, я понятия не имела, что это будете вы. Если бы я знала, куда еду, то…
Я замолчала, скрестив на груди руки.
— Не знала, — издевательски протянул он в ответ. — Так сильно любишь жениха, что даже не поинтересовалась именами его родителей? Не видела фотографии? Хреновая ты невеста, Алина.
— Какая есть, — рассмеялась я, услышав подобный вывод.
— Нет, — покачал головой Виталий Петрович, вторя своим выводам. — Ты прекрасно знала куда и к кому едешь. Не удивлюсь, если Павла ты действительно выслеживала, чтобы использовать.
— Какая я коварная, — не удержалась я от иронии. — То есть, любить Пашу я не могу, так по вашему?
— А ты любишь? — вопросом на вопрос ответил он. — Если бы это было правдой, ты бы не стравливала моих сыновей. Старалась бы сглаживать углы, а не вела бы себя как… — он неопределённо скривил губы. — Ты ведь и сама прекрасно понимаешь, что стравливаешь их. И продолжаешь это делать. Поэтому я в третий раз у тебя спрашиваю. Сколько ты хочешь?