— Проследите… чтоб никто не ушел, только магам не попадайтесь на глаза… — прошу я древня и достаю верные дротики.
Показалось мне или действительно под кустами пронесся дружный шелестящий смех? Вот ведь… весельчаки, никогда бы не поверил, если сам не был знаком. В старых легендах дриады все как одна были зеленоволосыми девами, глубоко опечаленными изменой возлюбленного принца, предпочетшего им прекрасную эльфийку.
Смех пролетел еще раз, и я в который раз заподозрил, что духи все-таки читают мои мысли.
Вот только разбираться с ними уже некогда, между кустов, в пелене дождя появились первые смутные силуэты всадников.
За передними лошадьми, еле передвигая от усталости ноги плетется несколько местных низкорослых коров, которых безжалостно хлещут едущие сзади мародеры. Да и с чего бы им жалеть чужую животинку, призванную через несколько минут стать мясом?
Я, как договорились, лежал неподвижно, ожидая, пока бандиты проедут мимо и намереваясь напасть с тыла, как вдруг один из них резко натянул повод.
— Актай, назад! — спешно разворачивая коня, рыкнул он на своем языке и я в который раз порадовался, что меня учили почти всем самым распространенным на континенте диалектам.
И теперь поздно задаваться вопросом, что насторожило или предупредило хитрого как лис главаря об опасности. Отсутствие знакомых запахов и звуков, заранее оговоренный сигнал, на который не получено ответа, или какая-то иная причина. Все это уже неважно, сейчас от меня требуется лишь одно — сделать всё, чтоб они не сумели уйти.
Мгновенно отбросив кошму, вскакиваю на ноги и один за другим швыряю в налетчиков, яростно хлещущих коней, несколько дротиков. Не разбирая, куда попасть, все равно это невозможно в предвечернем дождливом сумраке. Кто-то падает с коня, и испуганное животное, волочит хозяина за повод, захлестнувшийся на руке, другой, решив, что я тут один, спешно выхватил арбалет и почти успел выстрелить. Но только почти, подоспели маги, следившие за мной и вовремя сообразившие, что наш план провалился.
Замелькали в воздухе огненные шары и молнии, придавил бандитских лошадей к земле тяжелый ураганный порыв, качнувший даже меня. Но один из бандитов, ехавший самым последним, успел к этому времени развернуться, и, нещадно хлеща усталую лошадь, стремительно рвануть прочь.
— Духи, уйдет! — почти взмолился я, и услышал спокойное:
— Нет.
И действительно, лошадь беглеца вдруг резко остановилась, как-то странно попятилась, словно от края пропасти, видимой только ею, и развернувшись, понеслась прямо к нам, не обращая внимания на яростные удары нагайкой.
Ветвистая молния, пущенная рукой обозленной Олли, прервала эту скачку за пару десятков локтей до того места, где стоял я. Неудачно сбежавший бандит взвизгнул и рухнул с коня, и тот заученно остановился, тяжело дыша и кося в мою сторону полубезумными глазами.
Но меня сейчас интересовал вовсе не взмыленный жеребчик, а длинный сверток, переброшенный через его круп сзади куска кошмы, заменяющей налетчику седло.
— Тихо, тихо, — успокаивающе приговаривая по кангирски, провожу рукой по шее дрожащего животного, и крепко перехватываю повод, — стоять.
Пара шагов к кусту — и жеребчик крепко привязан к гибкой ветви, а я торопливо распутываю веревки, безжалостно притянувшие сверток к лошадиной спине, почти точно зная, что в нем.
Вернее, кто. И если моя догадка подтвердится… всех этих бандитов ждут уютные камеры крепости Дареслайт. Даже жалко… что там теперь навели идеальный порядок и с желающими встать на путь добродетели нянчатся как с тяжело больными. Вот этим точно не помешало бы хлебнуть чего-то пожестче. Ведь не от бедности и не от голода они совершают свои набеги… а в погоне за роскошью и славой отчаянных сорви-голов.
— Кто это, Таржен? — вездесущая Олли уже заглядывает мне через плечо, пока её друзья ловко связывают оглушенных и раненых бандитов.
Словно всю жизнь только этим и занимались, правду говорят, лучше один раз испытать на себе, чем сто раз услышать.
— Сейчас посмотрим, не тут же положить, прямо в лужу? — буркнул я, направляясь к шатру, где жила раньше шаманка.
Теперь они все лежат рядком под навесом, где хранили наворованное, и скоро к ним должны присоединиться подельники.
В шатре я торопливо развязал веревки сначала с той стороны, где у пленника предполагалась голова, и зло скрипнул зубами, так и есть, молоденькая селянка, почти ровесница Олли.
— Таржен… может, дальше я буду ее распутывать? — глухо бормочет магиня.