Молли затаила дыхание. По лицу Стеллы можно было заключить, что такая мысль не приходила ей в голову и только сейчас, в этот самый момент, доходит до ее сознания.
– Да… – Стелла тщательно взвесила свой ответ. – Думаю, что это была ужасная потеря.
– А за эти годы, – мягко нажимала Клэр, – вы никогда не задумывались над тем, что означало для него остаться без родной матери? Я имею в виду, что вы ведь не были нищей школьницей, вы осознанно от него отказались.
В ответ Стелла всхлипнула. Рыдание повисло в воздухе, неуместное в этих шикарных интерьерах, как пятно на свадебном платье.
– Да, – наконец сумела она вымолвить. – Конечно, задумывалась.
– Именно поэтому она писала мне письма, – вставил Джо, стараясь защитить мать.
– А что это были за письма? – не унималась Клэр.
Джо опередил Стеллу с ответом:
– Каждый год в день моего рождения она писала мне письмо. И сохранила их, на случай если я вдруг объявлюсь, чтобы я знал – она всегда обо мне помнила.
Джо не заметил, что при этих словах Стелла неловко поерзала в кресле. Зато это не укрылось от Молли.
Стелла закусила губу, пораженная звучавшей в голосе сына любовью, которую она явно не заслужила. Конечно, эти письма она написала из лучших побуждений, но поймет ли это Джо, если когда-нибудь узнает о подлоге?
– Думаю, пора задать действительно трудный вопрос. Вы, по всей видимости, рады тому, что Джо вернулся в вашу жизнь, это все заметили. – Мать с сыном обменялись взглядами, которые заставили бы устыдиться самого отъявленного скептика. – Тогда почему вы от него отказались?
Стелла погрузилась в молчание. Было видно, что ее терзают внутренние сомнения. Глаза метались по комнате, как птица в клетке.
– Тогда жизнь была совсем другой… Вы даже представить себе не можете насколько.
– Неужели и в семидесятые годы?
– Да, и в семидесятые тоже. Для большинства людей понятия сексуальной свободы не существовало. Мы все были невинны. Я была не готова к материнству. Душой я была еще дитя. Даже родители меня бы не поддержали. К тому же я рвалась на сцену. – Она повернулась к Джо, словно других собеседников рядом не было. – Джозеф, ты должен понять. Я не могла тебя оставить, это было исключено. Но это не значит, что я тебя не любила.
Молли смахнула слезу. Неподдельная боль, которая слышалась в словах Стеллы Милтон, превратила их из избитой фразы в реальность, наполненную переживаниями. Если двадцать пять лет назад она и совершила эгоистический поступок, то сполна за него расплатилась.
Все это время Молли так злилась на Стеллу за своего Джо, что винила ее во всех его бедах и не задумывалась над тем, каково было самой Стелле столько лет помнить, что у нее есть сын, и ничего о нем не знать. И страшно, и одиноко. Один безрассудный поступок – и вся твоя жизнь перевернута безвозвратно. Сегодня другое дело: и матери-одиночки, и дети, растущие без отца, стали обычным явлением.
Клэр двигалась дальше.
– Можно ли это считать историей со счастливым концом?
– Абсолютно, – промурлыкала Стелла. – Раньше я была одна. Теперь у меня есть взрослый сын, и очень красивый. – Она взглянула на Джо, как питон на свою жертву. – Взрослый красивый сын, который скоро пойдет на прослушивание в Сазернское театральное училище.
Джо вспыхнул:
– Ты хочешь сказать, они согласились меня прослушать?
Молли словно получила пощечину. Джо ей даже словом не обмолвился, что питает интерес к сцене, не говоря уже ни о каких прослушиваниях. Они все это обсудили вдвоем со Стеллой!
Не успела Клэр задать свой последний вопрос, как прибыл фотограф. Он был чуть старше Джо, норвежец по национальности. Боб Крамер говорил, что он звезда прошлого месяца и за ним гоняются все газеты и журналы, но парень пришел в ужас, когда узнал, кого ему предстоит снимать.
– Она же была моим кумиром! – повторял он всем без разбору. – Мальчишкой я на нее молился!
Стелла упивалась славой.
Пока он хлопотал над снимками, Клэр с Молли отошли в дальний конец номера.
– И как тебе ее слезливая история в каноническом духе? – тихонько спросила Клэр.
– Я ей поверила, – созналась Молли. – Никогда она мне не нравилась, но теперь я думаю, что тогда порядки были не сахар. Нам намного легче. А твое впечатление?
– Эгоистичная телка! – шепнула Клэр. – Ей до других ровно столько же дела, сколько какому-нибудь забулдыге в субботу вечером. А вы с Эдди для нее вообще не существуете!
Клэр сняла с ее души огромный камень. Молли вдруг снова вздохнула полной грудью.
– Знаешь что? – Она налила себе и подруге белого вина из мини-бара. – Ты чертовски права! Придется его от нее отваживать.
– Угу. – Клэр чокнулась. – Но она глубоко запустила свои коготки. Он придал ее жизни новый, неожиданный и очень приятный вкус. И как раз тогда, когда карьера пошла на спад. До вас-то ей дела никакого! – Она собрала свои бумажки и диктофон и с профессиональной улыбкой повернулась к героям дня: – Спасибо вам за интересный рассказ. Поеду изображать его на бумаге. Кого-нибудь подвезти?
– Я пойду пообедаю, – объявил Боб Крамер. – А ты, Стелла?
– И я. Если Джо с нами.
– Прошу прощения, – Джо взял Молли за руку, – но мне надо поехать к Пэт и объясниться. – Он взглянул на Молли. – Поедешь со мной?
Молли готова была его расцеловать, особенно при виде гримасы на лице Стеллы.
– Прости, что не сказал тебе про это прослушивание. Надо было с тобой посоветоваться! Но я и сам не верил, что они согласятся. Решил, что это ее очередная блажь.
Возле станции метро был цветочный киоск.
– Смотри-ка, душистый горошек! Любимые цветы Пэт. – Он выбрал букетик разноцветных цветов.
– Джозеф Мередит, – Молли обняла его, радуясь, что события последних дней не заставили его забыть о своих прямых обязанностях, – я говорила, что люблю тебя? – На глазах у смеющихся прохожих она притянула его к себе и поцеловала в губы.
Приехав к родителям Джо, они поразились тишине в доме. Обычно Пэт находила себе какое-нибудь нарочито трудное дело типа ручной стирки одеял или чистки плинтусов зубной щеткой. Сегодня она сидела перед телевизором. В таком деятельном человеке, как Пэт, это уже само по себе казалось не менее странным, чем если бы она голышом танцевала на дорожке перед домом.
Ни их появление, ни букет в руках у Джо не вызвали ни малейших эмоций на ее застывшем лице.
– Добрый день, Пэт, – осторожно произнесла Молли, помня о последней встрече.
Свекровь кивнула. Уже прогресс. Джо протянул букет, Пэт вскочила и делано захлопотала над цветами.
– Я принесу вазу, – тактично вызвалась Молли.
Джо ласково подтолкнул Пэт обратно к дивану:
– Я только хотел тебе сказать, что это все ужасно странно и необычно, но я вовсе не хочу, чтобы ты считала себя покинутой, я не собираюсь тебя забывать! Ты меня вырастила, отдала мне всю свою любовь и заботу, и я этого никогда не забуду.
Губы Пэт изобразили кислую улыбку. Бедняга Пэт, подумала Молли, входя в комнату с вазой для цветов. Она всегда была готова к ударам судьбы, и судьба не обманывала ее ожиданий. Так мог бы вести себя аккуратный волнистый попугайчик, старательно ухаживающий за своей клеткой, когда туда вдруг врывается непрошеная райская птица. Никакого понятия о чистоте и порядке, но все внимание – ей. Так Стелла ворвалась в жизнь Пэт.
– Должен тебя предупредить, мы со Стеллой дали интервью «Дейли пост», оно выйдет завтра.
На лице Пэт отразился шок, который сменился невольной гордостью.
– И что, интересно, она поведала о том, почему от тебя отказалась?
– Сказала, что вынуждена была отдать меня в чужие руки, потому что не могла жить одна с маленьким ребенком без чьей-либо поддержки, тем более в начале своей актерской карьеры.
– А что, родители ей помочь не могли? – язвительно перебила Пэт. – Многие родители в таких ситуациях содержали своих дочерей и внуков. Поначалу все ерепенятся, но потом, как правило, смягчаются. Это в том случае, – она пристально посмотрела на Джо, – если мать действительно хочет оставить ребенка.