— Довольно пугающая картина, — вымолвила Ди, не отрывая взгляда от экрана. — Я знала о существовании других городов-Бродяг, особенно после нашего столкновения с бандитами. Но чтобы так много! Мне казалось, что и во всей галактике не наберется трех сотен.
— Явное преуменьшение, — назидательно произнес Хэзлтон. — Последняя перепись выявила около восемнадцати тысяч городов. Так ведь, босс?
— Да, — подтвердил Амальфи. Как и девушка, он не мог оторвать глаз от экрана. — Но я понимаю, о чем хочет сказать Ди. Меня это тоже очень пугает, Марк. Видимо, в этой части галактики произошло нечто такое, что привело к полному краху экономики. Какая еще сила могла вызвать к жизни подобные джунгли. Очевидно, власти скопления Служителей с помощью какой-то хитрости привели сюда Бродяг, чтобы создать небывалую конкуренцию и на выгодных для себя условиях выбрать несколько городов, которые им необходимы.
— Другими словами, они хотели заполучить дешевых рабочих, — сказал Хэзлтон.
— Но зачем?
— Можно только гадать. Предполагаю, они хотят провести в своем созвездии что-то вроде индустриализации и перейти на полное самообеспечение, чтобы не зависеть от депрессии. Бог знает, что тут происходило. С уверенностью можно сказать лишь одно: как только мы оживим сломанный спиндиззи, надо сразу же убираться отсюда. Никакой работы здесь не будет.
— Не думаю, что могу с тобой согласиться, — вставил Хэзлтон, удобнее располагаясь в кресле. Ловкость, с которой он это проделал, была поистине невероятной. Создавалось впечатление, что суставы его свободно вращаются в любом направлении. — Если бы здесь проводили индустриализацию, это означало бы, что и депрессия происходит здесь, а не где-то в другом месте. Может быть, они угодили в кризис перепроизводства и остались без средств. Это вполне вероятно, особенно в том случае, если система распределения у Служитилей столь же несправедлива, как в других провинциальных районах. Если тут в ходу совершенно обесценившийся доллар, то мы можем чувствовать себя в безопасности.
Амальфи задумался. Слова Хэзлтона показались ему вполне логичными.
— Надо подождать. Посмотрим, как будут развиваться события, — сказал он. — Допускаю, что ты прав. Но все-таки одно созвездие, даже переживающее стадию бурного расцвета, не в состоянии обеспечить всем необходимым три сотни городов. Технология неизбежно пришла бы в полный упадок. А разве может привлечь Бродяг район, где не хватает денег? Из таких мест, наоборот, уходят.
— Не обязательно. А что, если кругом перепроизводство? Вспомни, что происходило на Земле во время Эры Националистов. Художники и другие люди с незначительными доходами уходили из государства гамильтонианцев — забыл, как оно называлось, — и селились в маленьких странах с гораздо более слабой валютой.
— Тогда была совсем другая ситуация. Господствовала смешанная денежная система…
— Мальчики, позвольте вмешаться в вашу биржевую дискуссию, — насмешливо произнесла Ди. — Что-то я тут не все понимаю. А что, если экономика потерпела крах на всех звездах, до которых отсюда можно добраться? Каким образом — не знаю. Вам виднее. У нас на Утопии экономика развивалась циклически, она словно застыла, многократно проходя одни и те же стадии. Думаю, вы меня простите, но я не понимаю, о чем идет речь. Но в любом случае — падают тут деньги в цене или поднимаются — ничто не мешает нам улететь отсюда, как только мы починим спиндиззи.
Амальфи потряс головой.
— Это-то меня и пугает, — сказал он. — Здесь, в джунглях, собралось огромное количество Бродяг. Что, у всех одновременно сломались двигатели? Этого же не может быть. Если существует какое-то место, где дела обстоят лучше, почему они не отправятся туда? Почему они торчат здесь в такой тесноте? Ведь скопление Служителей, если приглядеться, — всего лишь забытое богом созвездие. Как будто во всей вселенной нельзя найти лучшего места. Как-никак, Бродяги никогда не стремились вести сидячий образ жизни, да и особой общительностью они не отличаются.
Хэзлтон, слегка прикрыв глаза, принялся барабанить пальцами по подлокотникам кресла.
— Деньги — источник энергии, — объявил он. — Правда, не могу сказать, что из-за этого я люблю их сильнее. Чем дольше я думаю о той ситуации, в которой мы оказались, тем больше мне кажется, что выбраться отсюда нам будет не так уж просто. Не стоило нам улетать с планеты Он.
— Может, и так. Амальфи снова обратился к пульту управления. Хэзлтон всегда обладал большой проницательностью. Однако, это его свойство имело одно весьма неприятное, на взгляд мэра, следствие. Иногда управляющий был склонен тратить слишком много времени, рассуждая о ситуации, обстоятельства которой, несомненно, прояснятся сами собой.
Город приближался к долгожданному ангару, к планете со странным названием Мерфи. Маневрирование среди сбившихся в кучу звезд было делом довольно тонким, и мэр собственноручно повел город к цели. Отцы Города, конечно же, справились бы с этой задачей и провели бы город между накладывающимися друг на друга гравитационными полями. В итоге они посадили бы его на поверхность Мерфи, но на это потребовался бы добрый месяц.
Хэзлтон мог выполнить эту непростую работу гораздо быстрее, но вездесущие Отцы Города наверняка не сводили бы с него своих электронных глаз и, не прекращая своих вечных вычислений, пристально следили бы за всеми его действиями. Малейшая ошибка — и они отобрали бы управление. В подобных ситуациях Амальфи всегда оказывался незаменимым. Отцы Города были плохо приспособлены к выполнению столь тонких задач.
Амальфи обычно полагался на свою необычайную интуицию, которая позволяла ему безошибочно ориентироваться в пространстве, точно оценивая взаимное влияние огромных планетарных масс. Именно эти качества и сделали Амальфи пилотом-виртуозом. К тому же власть Отцов Города на Амальфи не распространялась. В их распоряжении была всего одна крайняя мера — лишить его должности, но на это они могли пойти только в самых чрезвычайных обстоятельствах.
Изображение планеты Мерфи на экране росло, как на дрожжах, и инженеры начали стекаться к пульту управления. Они приводили в действия свои панели, пользуясь собственными ключами, пролежавшими без дела более трех столетий с того времени, как на борт в последний раз взяли новый спиндиззи. Подготовка спиндиззи к установке была делом непростым. Замена хотя бы одного спиндиззи в городе требовала повторной настройки всех других. Работа еще более осложнялась тем, что сломавшийся спиндиззи находился в зоне повышенной радиации. Местные инженеры — работники ангара на планете Мерфи — наверняка владели необходимыми специальными средствами. Процедура удаления ядовитых газов, например, давно уже стала стандартной и всегда выполнялась до начала ремонта. Но никто лучше самих горожан не знал особенности конкретной двигательной установки. Да и каждый город по-своему уникален.
Глядя на экран, Амальфи постепенно приходил к выводу, что Мерфи представляет собой обычную, ничем не выдающуюся планету. Размерами она совсем немного превосходила Марс, но, находясь гораздо ближе к своему солнцу, очевидно, обладала более пригодными для жизни условиями. Поверхность планеты казалась совершенно пустынной. После того, как город подошел к Мерфи еще ближе, Амальфи разглядел длинный, протянувшийся миль на двадцать, ангар. Однако, многочисленные, расположенные на равных расстояниях друг от друга, кратеры, несомненно, представлявшие собой творение человеческих рук, были совершенно пусты.
— Плохо дело, — пробормотал Хэзлтон. Представшая их глазам картина, действительно, не обещала ничего хорошего. Город скользнул за горизонт. Хэзлтон тяжело дышал сквозь плотно сжатые зубы. До Амальфи донесся негромкий шум, послышались чьи-то шаги — несколько инженеров, всматриваясь в экран, тихонько подошли ближе, остановившись у него за спиной.
— Занять посты! — прорычал мэр. Инженеры, словно подхваченные ветром листья, разлетелись по своим местам.
На поверхности внешне праздной планеты виднелся какой-то город, показавшийся Амальфи на редкость большим. Город возвышался над Мерфи словно неведомый пришелец, однако, в отсутствие экранирующего поля спиндиззи он казался беззащитным, обнаженным гигантом, беспомощно раскинувшим обессиленные конечности. Причины, по которым стоящий в ангаре город снял защитное поле, были совершенно ясны, и все-таки вид его произвел на Амальфи тяжелое впечатление. Не часто приходилось мэру наблюдать столь тяжелое зрелище: огромный город, словно разделанная туша в корыте, неподвижно распластался перед его взором. По периметру города наблюдалась непонятная активность. Амальфи не мог отделаться от впечатления, будто мириады бактерий копошатся там, взяв пленника в плотное кольцо.