– Я полечу на море. Отец и сын довольно улыбаются, и для меня это самая прекрасная картина.
Глава 20
Даниил
Город изнывал от жары, бензиновый смог завис как туча над домами. В воздухе витал запах пересохшей земли. День выдался сухой и жаркий. Я стоял у открытого окна в кабинете и смотрел на чёрное, беззвёздное небо. Резкий порыв ветра колыхнул верхушки сосен, предвещая перемену погоды. Собирался дождь, может будет гроза.
Потираю вески, сажусь за стол и снова думаю, плыву в своих мыслях.
На столе лежала книга Омара Хайяма. Я погладил ладонью потрёпанную обложку, натолкнулся на маленький томик случайно, когда разбирал вещи матери. В какой–то степени книга стала утешением, и стихи о любви звучали как далёкий шёпот, напоминающий о матери. На обложке было написано милой Надежде от Т. Кто этот Т? Не раз задавал себе вопрос. Хотя это не так важно.
Я смутно припоминал первое время после смерти матери, поскольку сжавшее его в своих тисках горе было настолько сильно, что даже попытки поддержать беседу давались ему с огромным трудом. Мне казалось, что в теле не осталось ни капли жизни, словно все органы были наполнены бездонной скорбью. Печаль витала в воздухе. Скорбь пропитала каждый уголок роскошного дома. Детский смех сестры и мягкий голос матери уже не услышать никогда.
Потеря близкого человека меняет людей. Когда встречаешься с ней лицом к лицу в полной мере осознаёшь, насколько мы смертны. Всё твоё представление о мире меняется. Вещи, которые представляли ценность, могут утратить всякий смысл, и людям бывает трудно принять подобные перемены. Потом я много раз задавал себе вопрос: можно ли изменить судьбу, отсрочить неизбежное? Может, всё предрешено?
Мама пыталась держать нас подальше от всякой грязи творящийся за воротами дома. Я жил в неведении. Иногда я слышал слова, смысл которых не улавливал. Отец виновен в её смерти, хотя и косвенно. В те года его бизнес строился незаконно, происходило много разборок, постоянные делёжки, передел территории. Убийства не были чем–то повседневным в нашей жизни, но насилие само пришло в наш дом.
Помню, как сейчас, выстрели обрушились на наш дом со всех сторон, в комнате раздался звон разбитого стекла. Наши охранники стали живыми мишенями. Мы только вернулись с балета и собирались поужинать. Отец в тот вечер задержался, его вызвали в офис. Позже стало понятно, что его не хотели убивать, а только припугнуть. Обычный метод устрашения конкурентов.
– Нужно бежать, – мама схватила меня и повела ко второму выходу. У нас было всего несколько минут, чтобы убежать. Но убийцы были быстрее. Выстрелы то стихали, то снова громыхали с ещё большей силой.
– Даня, тебе нужно спрятаться.
– Мама, нет. Я не оставлю тебя. Что нужно этим людям? – я просил ее пойти со мной, но она хотела задержать нападавших на нас людей.
– Они хотят нас убить. Беги к своему домику и жди меня там.
– Пойдем вместе, – умолял её я.
– Нет, так я выиграю время для тебя. Если ты меня любишь, сделай как я говорю.
Я замешкался, пребывая в ужасе.
– Давай, – она толкнула меня, – и в последнюю секунду побежал.
Я надеялся, что они пришли ограбить нас и не причинят особого вреда, но потом услышал крик.
– Заткни её, – крикнул мужчина. – Парнишка, где–то рядом.
Выстрел, снова выстрел. На секунду воцарилась тишина, и я обернулся назад. Парализованный ужасом, я стоял как оглушенный. Я видел лица тех людей, она даже не удосужились их скрыть под маской. Я по–прежнему могу воскресить в своей памяти их лица. Обычные ничем не примечательные лица, встретив их на улице не сразу догадаешься, что они бандиты.
Они нашли меня. Один из мужчин направил пистолет на меня. Я почувствовал обжигающую боль. Сначала я на самом деле подумал, что горю. Я думал, что умру, а затем пришла темнота.
Спустя некоторое время я очнулся в больнице. Тело онемело, все мышцы ныли от боли. Меня ранили в грудь, но пуля чудом не задела сердце. Пуля пробила кости и повредила легкие. После долгой физической реабилитации мне предстояла душевная. Но я выжил.
Полиция и люди из охраны отца прибыли быстро, но слишком поздно. Мама была уже мертва, а меня нашли раненым.
Через месяц меня сняли с лекарств и в первую ночь мне приснился страшный сон. В этом сне со мной ничего не происходило. Просто открывалась дверь в мамину спальню, и кто–то страшный должен был выйти. Сквозь щелку я видел темноту, и она нагоняла ужас, нарастающей с каждой минутой. Страх и паника охватывали меня, и я просыпался с криком. Во сне никто так и появлялся, а в реальности на крик прибегала Сара, моя няня. Она обнимала меня, и я успокаивался в её объятиях.