Итак, к его грубому намеку она отнеслась с презрением, которого он заслуживал. Внешне же она просто его проигнорировала. Стараясь скрыть свое раздражение, Кэролайн строго произнесла:
– Помолвка могла входить в планы моего отца или Джереми, но никак не в мои.
– Серьезно? Что же получается: помолвка была организована, а одна половинка счастливой пары даже и не подозревала об этом?
Было очевидно, что Бен ей не верит. Он стоял в нескольких шагах от Кэролайн, широко расставив ноги и наблюдая за ней. Большие пальцы он засунул за ремень джинсов. Это приковало внимание Кэролайн к его узким бедрам.
Она с усилием отвела глаза в сторону и уставилась на кружку, которую держала в руках. Сделав большой глоток, Кэролайн отметила про себя, что на бренди Бен оказался слишком щедр. Но это было и к лучшему: ее гнев начал понемногу стихать.
Она глубоко вздохнула. По какой-то необъяснимой причине очень хотелось, чтобы Бен поверил ей. Конечно, ее не должно интересовать, что он о ней думает. Но почему-то в глубине души ее это задевало.
Еще один глоток бодрящего напитка – и она была готова все объяснить.
– Папа учился в Оксфорде с отцом Джереми. И позже они продолжали общаться, как-никак жили всего в двадцати милях друг от друга. Папа стал крестным Джереми, и, когда я была маленькая, мы часто вместе ездили отдыхать на каникулы. Думаю, миссис Кертис считала, что мне не хватает женского тепла, и брала меня с собой. А отец был только рад, когда я переставала крутиться у него под ногами. Потом, когда мне было лет тринадцать, миссис Кертис погибла в автомобильной катастрофе. Но мы продолжали видеться с Джереми. Он и его отец были, наверное, единственными людьми, с которыми мы поддерживали отношения.
Кэролайн пожала плечами. А ведь могло случиться и так, что она вышла бы замуж за Джереми и за состояние Кертисов. До определенного момента она готова была бы согласиться на это, чтобы порадовать своего отца...
– Бедняга был в тебя влюблен? – спросил Бен. Его голос был резок, но сквозь очевидное презрение пробивались нотки жалости.
Он не имеет никакого права задавать такие вопросы! К тому же Кэролайн не знала ответ. Да, она ловила на себе взгляды Джереми, и пару раз он неуклюже целовал ее. Но о любви не было и речи. Скорее, в этом случае можно говорить об увлечении и желании воплотить в жизнь мечту отцов.
Она пожала плечами, сделала еще один глоток молока с бренди и в следующий момент была шокирована его резкой репликой:
– Ты все такая же бессердечная сука! – После этого Бен, видимо, взял себя в руки и продолжил уже более спокойным тоном: – Как я понимаю, ты слишком поздно написала мне письмо с отповедью. К этому времени он уже узнал, что ты развлекаешься на стороне, ведь так? И поэтому помолвка была разорвана до официального оглашения? Он, наверное, ужасно себя чувствовал.
Он шагнул к ней и, наклонившись, посмотрел прямо в глаза. В его жестком взгляде читалась ненависть.
– И все, что ты можешь сделать, – это просто пожать плечами?
Ее пронзил такой же острый и горячий гнев, какой испытывал и он. Как он вообще смеет так себя вести?! Кэролайн поставила кружку на выцветший персидский ковер. Поднявшись на ноги, она резко вскинула голову и со всей накопившейся злостью проговорила:
– Пытаешься свалить вину за случившееся на меня? Конечно, так все делают, верно? Почему же ты должен чем-то отличаться?
Его черные глаза вспыхнули, и он вплотную подошел к ней. Кэролайн не двинулась с места. Да, ситуация была опасной, но она не собиралась спасаться бегством. Ведь это Бен Декстер, а не она виноват во всех смертных грехах.
Ее руки стали липкими от пота. Жар его тела опалил Кэролайн. Складывалось впечатление, что гнев только сближал их, вместо того чтобы оттолкнуть друг от друга.
На его губах появилось подобие улыбки.
– Вот как ты считаешь? Значит, ты написала мне письмо, не собираясь выходить замуж за другого? Ты даже не удосужилась сказать мне все лично.
– Тебя не было дома, – раздраженно выпалила она. – Ты сбежал после встречи с моим отцом, припоминаешь?
Она до сих пор помнила тонкий издевательский голос отца, когда он произнес: «Можешь забыть своего неотесанного любовника. Я предложил ему деньги за то, чтобы он убрался отсюда. Ты даже представить себе не можешь, как быстро он их схватил. Он не вернется. А если этого не достаточно, чтобы охладить твою страсть, поинтересуйся у молоденькой Мэгги Поп, кто отец ее отродья».
Кэролайн нервно выдохнула. Она не хотела продолжать это глупое противостояние. Еще больше она не хотела испытывать то, как оно сказывалось на ней. Ее чувственная кожа пылала, а гнев перерастал в глубокое и опасное чувство наслаждения.
– Поэтому я написала письмо и передала его твоей матери. Чего еще ты ожидал? – произнесла она тихим, измученным голосом.
Пора было уходить – и чем скорее, тем лучше. Иначе она скажет Бену что-нибудь не то, даст ему понять, что его жестокое предательство мучило ее все эти годы. И тогда прощай ее гордость, ее имидж деловой и невозмутимой женщины.
Он как будто почувствовал намерение Кэролайн уйти и схватил ее за шею. Его темные глаза впились в нее.
– Что еще я ожидал? – громко повторил Бен ее слова. – Догадайся сама! Помнишь, было время... – его сильные пальцы ослабили хватку, голос стал тише, – когда ты могла предугадать все мои самые сильные желания? Помнишь?
Он начал нежно поглаживать ее кожу. Эта ласка испугала ее еще больше, чем его угрожающий жест. Чувства, о существовании которых Кэролайн и не подозревала, проснулись. У нее начала кружиться голова, когда Бен почти шепотом повторил:
– Помнишь, Каро? Помнишь, как нам достаточно было лишь посмотреть друг на друга? Как не хватало нам слов? Как наши обнаженные тела прикасались друг к другу, как ты не могла дождаться момента, когда мы соединимся?
– Хватит! – Мольба о пощаде слетела с ее трясущихся губ. Тело дрожало от хорошо знакомого магического ощущения его близости, смешавшегося с острой болью потери и предательства, которые невозможно было забыть. – Отпусти меня, – хрипло произнесла Кэролайн, испугавшись своей чрезмерной чувственности.
– Я бы отпустил, если бы ты этого хотела, – нежно промурлыкал он. – Но ты не хочешь. Ты так же готова переспать со мной сейчас, как и раньше. Можешь отрицать это сколько хочешь, но они не могут лгать... – Бен нежно провел большим пальцем по ее приоткрытым пухлым губам. Это мягкое прикосновение возродило в Кэролайн все прежние желания. Ей захотелось дотронуться до его пальца языком, перейти запретную черту.
Будто прочитав это в ее глазах, Декстер провел пальцами по ее скуле, потом по шее. Затем его пальцы скользнули в вырез ее тонкого шелкового халата.
– И они тоже, – медленно, протяжно добавил он сладким голосом. Его длинные пальцы нежно гладили ее грудь.
Кэролайн едва могла дышать. Его ласки доставляли ей неизъяснимое наслаждение, как и прежде. В этот момент уже ничто не могло сдержать ее страсть, и все, что он натворил в прошлом, забылось.
Ее губы были приоткрыты. Она посмотрела на Бена из-под неожиданно отяжелевших век и встретила жесткий страстный взгляд. Кэролайн тихо застонала. Тысячи острых возбуждающих иголочек покалывали ее тело, толкая на немедленные действия.
Она снова ощутила страсть и необузданное желание, которое испытывала раньше. Только теперь это ощущение было порождением настоящего, а не картинами прошлого, которые она старалась выкинуть из головы, как только они там появлялись. Здесь и сейчас ее снова тянуло к Бену, как всегда. Его черные, как ночь, глаза пристально смотрели на нее. Безумно красивый рот медленно расплылся в улыбке. Эта сексуальная улыбка лишила ее остатков разума.
– Итак... – Бен медленно протяжно выдохнул. Его густые ресницы опустились, когда он внимательно посмотрел на ее рот. – Тебе нечего сказать, Каро? – Он наклонил темноволосую голову, почти вплотную приблизив свои губы к ее рту. – Хорошо. Очень хорошо.