Вернись за мной [ЛП]

Я глубоко выдохнул и поднялся на ноги.

— Скорее всего, это не так.

— Хорошо, но есть шанс, что она от тебя. Ты сказал, что у нее глаза Эрроувудов, да?

— Даже Сид это заметила, — сказал я ему.

Шон взорвался смехом.

— Сидни… Как там Сидни Деклан?

— Точно так же.

— Как, блядь, ты справляешься со всем этим в одиночку, Коннор?

Ты вернулся в Шугарлоуф, что и так довольно плохо, но теперь в букете появилась девушка, возможная дочь и Сидни. Черт возьми, ты скажешь мне, что Дэвни и ее парень придут на ужин?

Я улыбнулся.

— Это персонажи из твоей оперы, брат.

— Да, ну, наверное, нам всем приходится иметь дело с дерьмом, а?

— Кому-то больше, кому-то меньше.

Я не уверен, что чувствую в этот момент. Больше всего я хочу знать, моя ли Хэдли, но есть много вещей, которые могут случиться, когда этот секрет будет раскрыт. Сейчас я не ее отец.

Мне не нужно воспитывать ее. Мне нравится проводить с ней время. Кроме того, у меня есть чувства к Элли, которые невозможно объяснить.

Я люблю ее.

Я знаю это. Но понимаю, что это последнее, что ей нужно от меня услышать.

Ей не нужно слышать, что она единственная женщина, которую я хочу, и я буду ждать вечность, если это то, что нужно, чтобы заслужить ее.

Ад, через который она прошла, может занять много времени, чтобы преодолеть его. Но если я узнаю, что Хэдли моя, я не уверен, что смогу сдержаться.

Я хочу, чтобы они обе были моими.

— Я чувствую, что ублюдок знал все это… — Я признаю то, что было у меня на уме.

— Отец?

Мой отец был ублюдком, но он бы не ставил дурацкие условия в завещании. Почему он позаботился о том, чтобы мы пожили здесь?

Какое, черт возьми, это имело значение, будем мы здесь еще два года или нет? Разве что он тоже подозревал. Есть причина, почему он хотел, чтобы мы все вернулись сюда, и не просто из-за какой-то ностальгической фигни.

— Почему еще он хотел, чтобы мы жили здесь?

Шон замолкает на секунду, а потом фыркает.

— Знаешь, я в этом не сомневаюсь.

— У Деклана есть нерешенные проблемы с Сид. Ты любишь Дэвни и никогда не мог взять себя за яйца, чтобы сказать ей об этом.

Возможно, у меня есть дочь, и кто знает, какой ящик Пандоры мы собираемся открыть с Джейкобом.

— Я не люблю Дэвни. — Он пытается быть убедительным.

— Ну да, конечно.

— Она выходит замуж.

— Она бы не вышла замуж за этого идиота, если бы знала, что у нее есть шанс быть с тобой. Мы оба это знаем.

Голос Шона стал низким и полным разочарования.

— Мы дали обет.

Это правда, но тогда мы были детьми. Очевидно, дела изменились.

— Ну, у меня может быть ребенок, и если это так, обет больше не действителен.

Это еще одна вещь, с которой я борюсь. Мое слово братьям важно, но я готов вытерпеть их гнев, если это означает, что я смогу иметь ее.

Глава 20

Элли

Уже поздно, но я не могу заснуть. Я кручусь в большой пустой кровати, мой разум вращается в миллионах направлений. Я лежу в одной из старых комнат его брата, а Коннор по другую сторону стены. За последние три недели мы втроем создали странную рутину.

Каждый день я возвращаю Хэдли в наш дом, делаю что-то мелкое и пытаюсь провести там немного дольше, чем мы потратили накануне.

Сегодня она боролась больше, чем обычно. Дочь нервничала и продолжала оглядываться. Из моей сумки выпала книга, создав громкий звук, заставив ее выбежать из дома. Я не знаю, как мы вернемся жить сюда, если ей так страшно.

Тогда мои мысли начали двигаться к тому, что я, кажется, тоже не спешу возвращаться домой. Коннор был милым и вдумчивым. Он всегда играет с Хэдли и следит, чтобы со мной было все в порядке.

Кроме того, он смотрит на меня с жаром и желанием в глазах, которые посылают ток через мое тело. Как и в ту ночь, когда мы встретились, между нами есть химия, которая не утихла.

Я думаю о том, как он спит по ту сторону стены. Как это было бы, войти в его дверь вместо моей в конце дня?

Это мысль, которая меня вообще не должна меня смущать.

Я фыркаю, встаю с кровати, надеваю свитшот с открытыми плечами и направляюсь на кухню. Возможно, несколько минут прогулки помогут мне успокоиться и уснуть.

Подхожу к холодильнику, беру молоко и наливаю стакан. Я стою, положив руки на прилавок, удивляясь, когда моя жизнь стала такой.

Когда оборачиваюсь, то едва не роняю молоко, потому что вижу в темноте профиль человека, стоящего в дверях. Страх сжимает меня так крепко, что я не могу вдохнуть. Я открываю рот, чтобы закричать, но голос останавливает меня.

— Это всего лишь я, — быстро говорит Коннор, поднимая руки вверх, — Ты в порядке.