Я медленно передвинула руки от его лица к шее, а его губы скользнули по моей челюсти.
— Боже, Элли, — голос Коннора глубокий и похотливый.
— Поцелуй меня.
Мужчина отступил, его глаза посмотрели на меня, будто он не осознает, кто он и что мы делаем.
— Это сон?
Я знаю, что он чувствует.
— Нет, я настоящая. Мы настоящие.
Его нос скользит по моему, и мою грудь разрывает от гордости из-за тихого грохота, доносящегося из его груди.
— Я не хочу давить на тебя. Я могу подождать. Я буду ждать. Я буду ждать тебя вечно.
Я ценю это больше, чем он мог бы понять. Коннор наклоняет мою голову так, чтобы посмотреть на меня ближе.
— Я не хочу, чтобы ты ждал, я хочу, чтобы ты поцеловал меня.
Его глаза закрываются, и он выполняет просьбу. Его мягкие губы нежно касаются моих, наше дыхание смешивается, поскольку никто из нас не двигается. Я чувствую головокружение и одышку.
Это почти так, будто я в подвешенном состоянии и отчаянно хочу, чтобы он привязал меня к своему миру.
Я начала двигаться к нему, не в состоянии устоять, а потом услышала единственное, что могло меня остановить.
— Мамочка? Ты здесь?
Я отступила так быстро, что чуть не споткнулась, и широко открытыми глазами посмотрела на дверь, ведущую на кухню.
— Привет, дорогая. Что-то не так? Не можешь заснуть? Нужна вода?
— Коннор! — Она оживляется, как только понимает, что он тоже в комнате. — Я не знала, что ты тоже здесь!
— Привет, малышка.
Она смотрит на него, потом на меня.
— Давай возьмем тебе чего-нибудь выпить, а потом вернемся в постель. — Возможно, если я смогу вывести ее отсюда достаточно быстро, она не будет задавать никаких вопросов.
— Почему вы сидите здесь в темноте?
Если бы я знала, что ответить.
Коннор смеется и хватает ее.
— Потому что свет слишком яркий. Давайте все вернемся спать, пока не взошло солнце и мы не растаяли.
Хэдли хихикает.
— Мы не таем на солнце.
— Что, правда?
— Правда! — Ее голос высокий и полный веселья. — Люди не тают, Коннор.
— Ну, интересно. Ты меня чему-то научила. А теперь мама принесет тебе выпить, пока я уложу тебя спать.
Он оглянулся на меня и подмигнул, прежде чем выйти.
Я осталась в оцепенении, мои пальцы коснулись моих губ, вспоминая наш поцелуй и желая, чтобы он прижимался ко мне.
Я в такой, черт, беде.
Офис Нейта именно такой, каким я его себе представляла, то есть полная противоположность офиса Сидни. Ее кабинет имеет белые стены с серой мебелью, современным декором и совсем не властный или адвокатский. Она сделала его привлекательным и чистым местом, где ее клиенты чувствуют себя спокойно и открыто. Тогда как в офисе Нейта все так и кричит: "Посмотри на меня!".
Его письменный стол занимает треть комнаты с книжными шкафами, стоящими позади. Он сидит в большом кожаном кресле с крылатой спинкой, оно ворсистое и имеет темный цвет. Нет никаких следов каких-либо картин, только его дипломы и несколько фотографий, на которых он изображен с мэром и другими жителями округа.
— У тебя есть какие-то вопросы, — спросил Нейт, поворачиваясь в кресле лицом ко мне.
Сидни щелкнула ручкой, а затем посмотрела на Нейта.
— Какие меры безопасности будут приняты для Хэдли после зачитывания приговора?
Он покачал головой и посмотрел на нее, сузив глаза, будто она смешная.
— Правда, Сид?
— Не ворчи. Если его признают невиновным или отпустят до вынесения приговора, как ты думаешь, он оставит их в покое?
Камень, лежащий в моем животе, перевернулся, посылая новую волну тревоги. Мне бы очень хотелось, чтобы Коннор был со мной, но поскольку он также свидетель, ему не разрешено говорить со стороной обвинения одновременно со мной.
Не то, что мы не могли бы спланировать переворот, если бы захотели, поскольку живем в одном доме, но все равно.
Нейт покрутился на своем кресле, а затем посмотрел вниз.
— Не знаю. Я предполагаю, что в школе может сидеть представитель полиции.
— Я была бы благодарна, — сказала я с нежной улыбкой, — Я знаю, что это нелегко для всех. Это маленький городок, мы все друг друга знаем.
— Это не имеет значения, — перебивает меня Сидни, — Мне все равно, знаю ли я его, тебя или кого-то еще. То, что я увидела той ночью, Элли… Ладно, я хочу убедиться, что такое никогда не случится с тобой снова.
Мое тело замерло, и я начала натирать руки вверх-вниз, пытаясь уберечься от холода. Я никогда не хочу проходить через это снова.
Безопасность и защита, к которым я начала привыкать, исчезнут, если его не признают виновным.