— Это должен быть я, — говорит глубокий голос Коннора позади меня.
Я замираю, не могу думать, не говоря уже о том, чтобы двигаться. — Твоя семья была цела, и мой отец ее сломал. А потом я сделал безумие, причинив тебе боль.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, все еще не оглядываясь.
— Я почувствовал, что должен отдать им свое почтение и объяснить свой поступок. Я приезжаю сюда раз в месяц, с тех пор как вернулся.
— Его голос становится ближе, а мое дыхание учащается. — Я собирался уходить, когда увидел тебя, но волновался.
— Я не в порядке, — говорю ему правду.
— Я тоже. Я не могу заснуть, Элли. Не могу дышать без тебя. — Я поворачиваюсь, чтобы что-то заметить, но когда вижу его, никакая подготовка не смогла бы предотвратить остановку моего сердца. Его глаза блестят от невыплаканных слез, когда он падает передо мной на колени. — Я не могу отпустить тебя. Не могу смотреть, как ты уходишь, не зная, что я чувствую. — Его голос надрывается. — Я годами ненавидел себя за то, что произошло. Думал, что если вспомню, это меня убьет, поэтому оттолкнул это. Я был неправ, и мне очень жаль.
Все внутри меня бушует. Наблюдение за ним, таким грустным, одиноким и измученным из-за грехов, совершенных его отцом, вызывает у меня желание обнять его, но я этого не делаю. Я сжимаю пальцы, чтобы не обнять его.
— Я не знаю, что сказать.
— Тогда скажи мне, что ты вернешься ко мне. Ты мне нужна, Элли. Я не хочу жить в мире без тебя, черт возьми. Я делал это раньше, и не хочу делать это снова. Я хочу нашу семью.
Моя грудь поднимается, когда я плачу. Внутри меня — беспорядок.
Его голова падает вперед, и я хочу сказать ему, чтобы он посмотрел на меня, чтобы я бросилась в его объятия и сказала, что его не покину, но я стою ровно как статуя.
— Я рассказывал им историю обо всем этом раньше. Пришел на следующий день после встречи с тобой и оставил цветы. Знаю, что ты мне не веришь, но Элли, клянусь, я не знал, кто ты такая.
Теперь, когда первоначальный шок прошел, я верю ему.
— Я не уверена, что эта часть имеет значение.
— Знаешь, мне было всего восемнадцать лет. Я не был мужчиной, хотя и думал, что именно такой. Представь себе, если бы это была Хэдли, что бы она думала, если бы ее отец угрожал бросить ее в тюрьму. Годами он манипулировал нами, чтобы мы делали все, что он хотел. Это было непростое решение, и мы… Не знаю, мы делали все, что могли, чтобы выжить и быть хорошими людьми.
Я опускаю голову к земле и закрываю глаза, желая услышать голос моей матери. Она была самым добрым человеком, которого я когда-либо знала, и я хочу думать, что она простила бы ребят. Я не знаю насчет моего папы, но она бы это сделала.
Не парни были за рулем автомобиля. Они не призывали отца сесть за руль в нетрезвом виде.
Коннор ищет только искупления, и он нуждается в моем прощении так же, как я пришла искать его у своих родителей. Он и его братья делали все, чтобы выжить, как и все мы. Правильно ли это было?
Нет, но они защищали друг друга.
Вдруг я поняла, что должна его простить. Он не должен чувствовать вину за то, что не его вина, или за то, что не сказал мне раньше. Не думаю, что он знал, кто я такая, когда встретил меня в том баре или когда в тот день пришел к моему порогу. Если бы это было бы так, то это был бы уровень жестокости, на который он не способен. Я закрываю глаза и поворачиваюсь к первым лучам утреннего солнца, которые пробиваются за горизонт.
— Ты знаешь, что моя мама не пила?
— Я не знаю о них ничего, кроме того, что ты мне о них рассказала.
— Мою маму воспитывал отец-алкоголик. Я всегда представляла его очень похожим на то, как ты описываешь своего отца. — Обращаюсь к нему. — Она хотела для меня лучшего. Несмотря на то, что мой папа любил выпивать каждый вечер, она вышла замуж за мужчину, который любил ее, как будто она была солнцем, и все считали их идеальной парой.
— Ты тоже мое солнце.
Мое сердце хрипит.
— Я далека от совершенства, и они тоже. Как бы я ни пыталась их боготворить, правда заключается в том, что мою мать научили не ссориться, даже когда она считала, что он был неправ, а он имел еще ту склонность делать ошибочные решения.
Я оглянулась на могилу отца. Ни в коем случае он не был пьяницей, но каждый вечер ему нравилось пить пиво. Маме было все равно, пока это был всего один бокал.
— Я не хочу, чтобы ты молчала. Я хочу, чтобы мы говорили. Мы будем ссориться, и я буду тебя раздражать. Будет все это, но я люблю тебя, и имел в виду именно то, что сказал, чтобы исправить ситуацию. Я мог бы соврать тебе, Элли. Мог бы сделать вид, что ничего не знаю о смерти твоих родителей, но я этого не сделал. Не только потому, что я люблю тебя, но и потому, что не хочу, чтобы между нами были тайны. Мы оба прошли через ад, но когда я с тобой, это похоже рай.