– Mamá, perdóname![3]
– Девочка моя, ты можешь спокойно разговаривать на английском! – я услышала ее смех, и в этот же момент мне показалось, что все вернулось на свои места, что я дома, в окружении тепла и любви. – Просто мы хотим поздравить нашу любимую Скай с этим прекрасным днем! Так вот, что я хочу тебе сказать… Всегда оставайся сильной, именно такой, какой мы тебя и воспитали! Никогда не забывай, что семья рядом и что в любой момент ты можешь попросить о помощи. Я люблю тебя. Твой папа любит тебя. Вся наша семья любит тебя.
– Спасибо, mamita[4]! – и все же, когда я использовала язык, на котором разговаривали на моей родине, мне казалось, что я действительно рядом с ними.
На конце провода я услышала, что верещит, кажется, Фрэнк, и мама закопошилась.
– Что ж, мне довольно-таки трудно без тебя, Скай, – как только мама взяла Фрэнка на руки, он сразу же перестал кричать. – Но теперь у каждого из нас свои обязанности, хи-хи. Знаю, что тебе нужно идти, поэтому напоследок скажу, что тебе обязательно нужно позвонить дяде. Как бы тебе этого не хотелось.
Но все же мама и папа сходились в одном – они хотели, чтобы я поддерживала связь с моим прошлым.
– Хорошо, я позвоню, – я не собиралась этого делать, если что.
– Вот и отлично! Te amo. Sé listo[5]!
– И я тебя. Передавай всем…
Дальше были гудки.
Я с сожалением посмотрела на телефон в руках. Хочу быть дома, а не вот это все.
Даже представляю, как бы все было. Мама не стала бы заморачиваться с готовкой, а просто отправила бы нас всех в ресторан к другу нашей семьи, Ромео. Сначала мы бы посидели в кругу семьи, а потом отец позвал бы свои знакомых, а те своих знакомых и так до конца недели. И подарка бы я удостоилась только в воскресенье, никогда в будни. Братья и сестры играли бы сами по себе, а я – сидела бы за столом рядом со взрослыми, что было гораздо круче.
В тишине вновь раздается виброзвонок.
Неизвестный: Я попросил тебя его надеть. Пожалуйста. Это подарок на День рождения.
Я выдохнула. Боже. Наверное, никогда не перестану пугаться сообщениям Неизвестного. Значит, сейчас в коридоре он видел меня. Хорошо, не знаю, почему, но это хорошо. Казалось, существует какая-то невидимая связь между мной и Неизвестным. Даже не так. Неизвестный, как солнце, посылает мне свои лучи, создавая погоду в моем окружении. То греет, то пугает.
Дверь в туалет открылась, и я увидела Хантера. Его лицо было удивленным и немного, хм, раздраженным?
– День Рождения? Серьезно? И я об этом даже не знаю? – да, точно раздраженным.
Выпрямившись, я посмотрела ему в глаза, в которых гулял ветер, раскачивая деревья туда-сюда. Листья там становились все темнее, стволы – тверже.
– Я забыла. Честно, – мои руки вскинулись в примирительном жесте, а после потянулись к его шее. Я вновь вдохнула его аромат, надолго оставляя этот момент в памяти. Хантер неловко обнял меня в ответ, потому что я в первый раз подошла к нему сама. И это даже круто. Мне понравилось.
– Ты заставляешь меня чувствовать себя полным идиотом, – его дыхание пробежалось по моей шее, посылая мурашки намного дальше.
Ты делаешь то же самое со мной.
Я отступила, приготавливаясь к новой волне возможной агрессии, когда я расскажу ему о просьбе Неизвестного. Я перестала показывать Хантеру свой телефон, так как заметила, что на слух информация воспринимается менее болезненно.
– Он попросил меня надеть кулон. Настоятельно.
Мои брови с сожалением нахмурились, когда я наблюдала за его реакцией. Было неприятно смотреть, как лицо Хантера меняется с боли до злости, а потом маской безразличия.
– Хорошо. Надень его.
Затем я почувствовала холод, когда Хантер ушел, оставив меня одну, и я стала еще больше ненавидеть Неизвестного.
Я вышла через пару минут после Хантера и пошла в общежитие за кулоном.
Вчера Лина убедила меня, что маньяк не может быть девушкой, но я так не думала. Я считала, что Неизвестный мог быть кем угодно. Если маньяк был девушкой, то понятно, почему она мстила. Многие убийства совершались на почве ревности, но навряд ли это наш случай. Ей проще было бы убить меня, чем Шелби и Райли, которые к Хантеру не имели ничего общего. Но также я могла предположить, что она могла просто нас пугать, подставлять, ходить вокруг да около, выжидая время для более ужасных вещей. И единственная девушка, которую можно подозревать, вчера заходила к нам. От этой мысли мурашки шли по коже.