– Взгляни на небо, – твердил он, – солнце уже низко. Мы поздно выехали, до ближайшего постоялого двора засветло не доберемся, лучше в городе остаться.
– Вечно ты ноешь! – недовольно глянул на него Эд. – Пил бы меньше эля, быстрее бы ехали.
– Ну, как знаешь! – мрачно процедил компаньон и отвернулся.
Больше он не проронил ни слова.
Лошади свернули с основного тракта на проселочную дорогу и въехали в городок. Кара не запомнила его названия, начертанного на вылинявшей от дождей доске. Молодой женщине хотелось есть – подзабытое чувство! А еще – отвести Яна в сторонку и поговорить об облигациях. Наличных денег немного, а дядюшкиными бумажками не расплатишься.
Какой контраст с Осином! Казалось, местный мэр давно сбежал с любовницей на море, прихватив с собой казну. Разбитые дороги, занесенные снегом тротуары, погнутые фонари. Даже перед церковью на центральной площади сугроб. Здание местной школы производило удручающее впечатление, Кара не стала бы проводить там уроки. Здание на ладан дышит, того и гляди развалится. И над всем этим флаг Скадара. Стыдно!
– Что, нравятся местные красоты? – усмехнулся Эд и приноровил шаг лошади к натужному движению фургона.
– Создается впечатление, будто город недавно ограбили.
Кара сидела и думала, как бы сложилась ее жизнь, если бы она родилась в подобной дыре. Воистину, все познается в сравнении!
– Вы недалеки от истины. Или можно на «ты»?
Торговец выжидающе посмотрел на молодую женщину, и она кивнула. Можно, так даже проще.
– Некогда тут работала крупная фабрика, добывали глину. Потом владелец исчез. Вроде, попался на махинациях и дал деру. Поставили государственного управляющего, но дело не заладилось. Народ здесь ленивый, предпочитает гнать выпивку, а не копаться в земле.
– И все ты про всех знаешь! – рассмеялась Кара.
– Так не первый год езжу, а завсегдатаи таверн говорливы. Жаль, тебя в Осине прежде не встретил.
Ожившая покойница закашлялась. Ну вот опять! С ухаживаниями Эда надо что-то делать, иначе топать ей до столицы пешком. Экзема экземой, но в некоторых случаях мужчине становится все равно. Последствий этого «все равно» Кара не желала, опять-таки сомневалась, будто они устроят даже Эда. Делить постель с не до конца ожившим трупом – очень специфическое удовольствие. Раз так, нужно осторожно его отвадить, но сохранить добрые отношения.
– Я замужем. Была, – немного поколебавшись, добавила Кара.
Если соврет, что муж до сих пор жив, начнутся новые вопросы, подозрения. Почему одна, почему супруг не защитил, какую власть над ней имеет дядя? Нет, лучше вдовой. Кара сообразила, что с той памятной кладбищенской ночи так и не взглянула на руку. Кольцо оказалось на месте, не сняли. И на том спасибо.
– Вот.
Чтобы развеять сомнения, молодая женщина показала символ супружеских уз.
– Ясно… – протянул сразу скисший Эд. – Недавно овдовела?
Кара кивнула.
– Полгода назад.
Вот так, замечательно. В Скадаре разрешали вступать в брак через год после смерти предыдущего супруга. О новых любовных отношениях тоже речи не шло: все еще ношу траур в душе, что люди скажут? Эд мужчина порядочный, настаивать не станет. И Кара не ошиблась, настойчивые ухаживания прекратились, торговец только поинтересовался причиной смерти благоверного.
– Лихорадка.
Правду нужно выдавать дозированно, про убийство не заикаться.
Тем временем фургон обогнул площадь и свернул на одну из похожих друг на друга, словно близнецы, улиц. Нос Кары уловил запах тушеного картофеля с луком. Засосало под ложечкой, оживилась едва убаюканная рана. Последняя доставляла немало хлопот. Прыжки на ухабах неизменно отзывались болью, Каре стоило большого труда держать лицо перед спутниками.
– Нам не сюда! – рассмеялся Эд, перехватив ее страждущее выражение лица. – Лошадей и повозку оставить негде. Мы всегда на выезде останавливаемся, у почты.
Молодая женщина кивнула. Ничего страшного, не умрет. Она вообще с некоторых пор скончаться не способна.
Здешний городок относился к тому типу селений, которому не полагались даже проходящие дилижансы. Вся надежда на почтальона, раз в неделю возившего почту и посылки в ближайшее крупное поселение и обратно. Поэтому вместо навесов и павильона местные жители довольствовались коморкой в пристройке склада. Там за конторкой восседал почтальон, принимал корреспонденцию, записывал желающих уехать. Буквально в двух шагах от склада гудел постоялый двор – полная противоположность застывшему мирку холщовых мешков и сургучных печатей. Он выгодно отличался от большинства городских строений, сразу видно, приносил владельцу доход. Однако сегодня у коновязи переминалась с ноги на ногу только парочка лошадей, а из открытых даже по зимнему времени окон не доносился заливистый смех.