Замок, Гектор, мерно, под утренним бризом, качающиеся тела на перекладине виселицы… Всё это могло быть дурным сном, если бы не вездесущая вонь, от которой хотелось блевать, несмотря на пустой желудок…
Подскочив в страшном подозрении, Ника сунула руку за пазуху тряпья и провела тыльной стороной ладони у себя под мышкой и по животу. Заранее щурясь, поднесла руку к носу. Запаха не было. Сначала. То есть мозг отказывался его принимать как запах. То, что через секунду донеслось до нее, напоминала удар молотом по голове.
Я не могу так пахнуть! – пронеслось у неё в мозгу в тот момент, когда она недоуменно пыталась справиться с исходящим от руки смрадом. Просто не могу.
Но взгляд её задержался на самой руке, и она осеклась. Мысли остановились. Это была, определённо, не её рука. Свою руку она знала, как говорится, как свои пять пальцев. А тут все пальцы были не её. Грязные, даже не срезанные, а скорее обкусанные под мясо ногти, какие-то отвратительные, толстоватые, покрытые цыпками и красными плешами пальцы...
Дрожа и не веря своим чувствам, Ника ощупала свою грудь, лицо, бедра. Вскочив с постели, безуспешно пытаясь найти хоть какой-нибудь отражающий предмет, завертела головой, пытаясь не удариться в сводящую с ума панику. Наконец, в тазу, в который мочился Гектор, наклонившись и не обращая внимания на миазмы, Ника обнаружила своё отображение.
Вместо аккуратной и спортивной брюнетки двадцати трех лет от роду, на неё смотрела по-крестьянски дородная, рыжая баба с весьма неприятным лицом.
Помахав себе рукой и убедившись, что это действительно она, Ника в очередной раз потеряла сознание, обрушившись прямо на таз и позволив расплескавшимся нечистотам потерять свои отображающие, беспокойные свойства.
***
– Клара, очнись! – Ника почувствовала, что её носа касается какая-то едкая, пахучая трава, но глаза не открыла, пытаясь проснуться в нормальный, обычный мир. Хотелось сесть и, весело смеясь, рассказать находящемуся рядом человеку о нелепом, сумасшедшем сне. Впрочем, всё точнее и точнее она понимала, что находящийся рядом человек и будет как раз в этом сумасшедшем сне, а потому старательно делала вид, что спит.
– Очнулась, – произнёс незнакомый женский голос, и, не имея возможности почесать зудевший от трав нос, Ника громко чихнула и открыла глаза.
Сидящая рядом пожилая женщина, одетая наподобие новогодней, украшенной короткими ленточками елки, ласково улыбнулась и погладила ее по руке.
– Гектор сказал, ты никого не помнишь. А меня? – она горделиво повернула голову вбок, позволяя оценить её профиль, на самом деле запоминающийся своей грифоподобностью.
Извиняющимся жестом и качанием головы Ника объяснила соседке положение вещей.
– Очень плохо Клара, – произнесла та, прищуренно вглядываясь в её глаза. – Плохо, но не смертельно. Будем лить на тебя свинец. Посмотрим, где проблема.
– Какой свинец?! Не надо лить на меня никакой свинец! – испуганно попросила Ника, вспомнив о всевозможных пытках, в которых учувствовал расплавленный металл.
– Не кричи! – одернула её женщина. – На кровь, говорю, смотреть будем. – Гунилла я. Не помнишь? Да и черт с тобой. Вот этими руками тебя в этот мир приняла, плохого тебе не пожелаю. Гектор, – обратилась она к стоящему рядом. – Принеси факел, поновее.
Через минуту над принесённым факелом уже коптилась маленькая, размером с три напёрстка, кастрюлька. Вытащив из воротника своих одежд большую, устрашающего вида иглу, Гунилла без всяких сомнений ткнула ею в тот же многострадальный палец Ники и принялась сосать появившуюся кровь. После нескольких сильных укусов, усиливающих кровотечение, Гунилла выплюнула высосанную кровь в небольшую глиняную чашку.
Туда же последовало содержимое кастрюльки. После короткого шипения Гунилла с любопытством уставилась в чашку. Ника отказывалась учувствовать в происходящем, воспринимая всё как продолжение того же кошмара.
С недоумением крутившая туда-сюда чашку знахарка отрицающе помотала головой.
– Всё не так, если ты хочешь знать моё мнение, – скрипуче произнесла она, продолжая болтать чашкой перед своими глазами. – Буду смотреть вглубь. Она порылась в своей котомке и, вытащив на поверхность дюжину пузырьков, влила один в чашку. Поболтав внутри пальцем, выпила всё содержимое одним большим глотком.
– Мне нужно спать теперь, – произнесла она, взглядом отгоняя Нику и жирного Гектора от постели. Еле дойдя до которой, Гунилла мешком свалилась на сальные рогожи и тихонько захрапела.