– Можешь не трудиться, у тебя ничего не выйдет! – откинув пустую канистру прочь, Лукерья обошла меня кругом и ласково провела рукой по моим волосам.
Она нагнулась так, чтобы наши глаза были на одном уровне, и приглушенно заговорила:
– Все когда-нибудь кончается, вот и твоя жизнь подошла к концу… – я смотрела в ее темные безумные глаза и видела, как в них горит дикое дьявольское пламя. Да она же наслаждается тем, что убивает!
– Ты больная на всю голову!!! Ненормальная!!! Твое место в психушке!!! – истерично закричала я, бешено дергаясь на ветхом стуле.
Внезапно одна из его ножек с хрустом подломилась, и я свалилась кулем, болезненно ударившись щекой и плечом о грязный пол.
– Полежи пока, успокойся, – доброжелательно произнесла Лукерья и, подойдя к столу, взяла с него небольшой коробок спичек. – Так даже лучше… Полюбуйся, на что способен огонь!.. Сегодня он заберет твою жалкую жизнь!
Громко цокая каблуками, она подошла к стене у разрушенной печки и, чиркнув о коробок спичку, зажгла ее. Несколько секунд она держала ее в руках, с интересом водя перед глазами так, как будто видела огонь в первый раз. А затем резко кинула в небольшую бензиновую лужицу и завороженно уставилась на нее.
Ярко-желтое дикое пламя высоко взметнулось вверх и принялось жадно лизать пол и стены, облитые горючей жидкостью. Огонь стал очень быстро расползаться по всему помещению, заполняя воздух удушливым едким дымом.
Лукерья вновь подошла ко мне и с сочувствующим видом спокойно произнесла:
– Говорят, что люди во время пожара умирают не от огня, а от угарного газа! Тебе повезло – твоя смерть может быть безболезненной!..
Я глядела в ее пустые отрешенные глаза и понимала, что настал мой конец. Горький дым стал пощипывать ноздри, а глаза заслезились от густого тумана, клубившегося кругом. Стало слышно громкое потрескивание и пощелкивание сухого дерева, перебиваемое монотонным завораживающим гулом, исходившим от самого огня.
Внезапно входная дверь с жутким скрежетом распахнулась настежь и в дом ураганом ворвался взволнованный Денис, держа в руке крепко зажатый пистолет. От неожиданности Лукерья растерялась на пару секунд, но потом, опомнившись, тоже выхватила из кармана оружие и направила его на Дениса.
– Брось немедленно пистолет – и ты не пострадаешь! – напряженно нахмурив лоб, угрожающе крикнул Денис, а мое сердце зашлось от счастья. Он все-таки явился и спасет меня!!!
– И не подумаю! Ты бросай! Иначе я твоей подружке мозги выпущу!!! – Лукерья быстрым движением направила черный ствол теперь уже в мою сторону, и я ощутила, как ужас парализовал мое и без того обездвиженное тело.
– Отпусти ее, и все будет хорошо, Лукерья! Я обещаю! – перейдя на более спокойный тон, произнес Денис. В его глазах читались неподдельный страх и беспокойство за мою жизнь.
Удушающий дым продолжал активно заполнять все пространство вокруг, а огонь, почувствовав прилив свежего воздуха, еще яростнее стал пожирать старую древесину дома. Я ощутила, как спине и рукам становится невыносимо жарко. Лукерья вдруг разразилась судорожным кашлем и, на секунду дернувшись, отвела от меня дуло пистолета. В это же мгновение раздался оглушительный выстрел, и девушка, удивленно вскрикнув, повалилась на пол рядом со мной.
Денис подскочил ко мне и принялся быстрыми пальцами развязывать тугие веревки с моих рук и ног, при этом что-то нежно бормоча. Я слышала его глухой глубокий голос словно издалека, как будто он говорил со мной на расстоянии нескольких метров. Его красивое лицо внезапно стало мутнеть и расплываться, стремительно теряя очертания в моих глаз. Затем оно и вовсе потонуло в непроглядной бессвязной темноте. Некоторое время я ощущала на своем теле его крепкие руки, но и они постепенно разжались, роняя меня в бесконечную пропасть…
***
Глубокую тишину, царившую в моей голове, неожиданно нарушили далекие глухие голоса. Я слышала их, но слов было не разобрать, словно мои уши были заткнуты толстым слоем ваты. Напрягшись изо всех сил, я с трудом развеяла белые клубы тумана в своем сознании и резко вынырнула на поверхность темного океана беспамятства.
Голоса стали более отчетливыми, один из них точно принадлежал Денису:
– … когда она очнется?! – беспокойно вопрошал он кого-то.
– Не могу точно сказать… Мы сделали все, что могли… Теперь дело за ней… – голос отвечавшего был сухой и слегка надтреснутый, как будто он принадлежал старому человеку.
С усилием воли я кое-как разлепила свои крепко сомкнутые веки и увидела из-под трепещущих ресниц бесформенный, быстро удаляющийся от меня силуэт в белом. По ощущениям, я лежала на чем-то мягком, вроде на кровати. В воздухе витал слабый запах лекарств, и мне сразу стало понятно, что я нахожусь в больнице.