Полицейские положили на стойку бара два портрета. Вернее, это были два фоторобота, на котором я сразу же узнала себя и Зару. У меня внутри всё похолодело. На голове у обоих торчало жуткое художество, выражение несчастных глаз предавало портретам такой мрачный вид, что, думаю, если бы ещё хоть раз попросили так сделать, то у нас ничего не получилось бы. Разноцветные футболки были такого жуткого покроя, что на секунду мне даже стало обидно за нас, что мол так плоховато выглядим. Но это были мы.
Официантка медленно разглядывала портреты. Наконец, она замотала головой, говоря при этом, что таких девиц она никогда не встречала, и тут же полицейские, очень вежливо попрощавшись, пошли к выходу. А я, получив свой сок, вернулась к нашему столику. Зара как сидела, уставившись в окно, думая о Моне, так и продолжала сидеть, не видя ни полицейских, ни моего дрожащего вида. Но до неё всё быстренько дошло, как только я начала рассказывать.
– По-моему, нам лучше пойти учиться в театральный, чем быть детективами, – прийдя в себя сказала я. – Даже не могу предположить, как можно дальше вести расследование.
– Давай так рассуждать: нас ищет полиция, нас ищет Катин папа вместе со своими друзьями, нас ищут, наверное уже дома, в школе…
У Зары вдруг задрожали губы. Я отдала ей свой сок, она тут же, посапывая, его выпила, и мы молча уставились в окно. Просто в окно… Просто – площадь… Просто – памятник… Просто – мы ничего не можем. Просто – нам так грустно. Просто…
Стоп! Хватит!
Через секунду мы уже стояли на площади, полные уверенности, что всё только начинается (стоит только сообразить в каком направлении двигаться). И мы сообразили.
Решив пойти к нашему старому, наверное уже совсем разрушенному дому, мы не надеялись ни на что. Мы ожидали увидеть там одинокий пустырь, на котором лежит груда камней или что-то похожее на это. Мы пытались представить себе нечто трогательное и печальное от ушедшего в глубь истории, некогда воцарившегося во всей своей красе, архитектурного великолепия. Но когда мы стали подходить ближе, наши лица приняли такое выражение, словно мы увидели говорящего живого мамонта и не знали верить в это или нет.
– Здрасьте, а это ещё что такое? – буркнула удивлённая Зара.
– Слушай, может мы ошиблись улицей? Скорее всего мы заблудились… – стала я себя успокаивать.
Перед нами, на том самом месте, где был раньше старый разваленный дом, – стоял огромный шатёр, откуда доносилась музыка, громкие выкрики, смех. Над шатром большими буквами было написано «ЦИРК».
– Вот цирка нам и не хватало, – озадаченно пропела Зара. – Остаётся узнать, не китайский ли это цирк, и тогда в голове будет настоящий хаос. Ты что-нибудь понимаешь?
– Смотри, – я резко вцепилась в Зарину руку.
К цирку подъехала большая грузовая машина, и из неё стали выгружать коробки. Мы помчались в наше кафе, откуда было всё хорошо видно, и стали наблюдать.
Вскоре машина уехала, и нам надо было решать, что делать дальше.
– А что, если этот цирк никакого отношения к делу не имеет? – спросила я, доедая пирожок с рыбой.
– Скорее всего так оно и есть. Поэтому ничего страшного не случится, если мы сейчас пойдём туда и посмотрим, что там, вообще, происходит.
– Согласна. Тем более врядли мы там встретим кого-нибудь из знакомых.
– Не уверена. Мы второй день в Португалии, а уже столько людей знаем…Ну, что ж, вперёд.
И мы вышли из кафе.
Подойдя к цирку, мы услышали громкие голоса строителей и шум, доносившийся из шатра. Заглянув во внутрь, мы увидели огромный круглый зал и большое количество людей, которые носились, кричали, что-то прибивали, тут же звучала громкая музыка, словом, работа шла своим ходом, и на нас никто не обращал никакого внимания.
Мы прошли по самому краю шатра и оказались в помещении, куда были принесены коробки из машины. В комнате никого не было. Приподняв одну из крышек, мы увидели яркие блестящие наряды, видимо, для каких-то цирковых номеров. В другой коробке также лежали вещи, маленькие свёртки и ничего интересного для нас здесь не было. Вдруг мы услышали быстро приближающиеся голоса. Было уже поздно убегать, и мы, не сговариваясь, ринулись к самой большой коробке и спрятались за неё.